Ширин Шафиева - Не спи под инжировым деревом

У меня была пара-тройка таких в друзьях, но я их вскоре удалил с мысленной формулировкой: «За вонь в сети».

Со стороны моря доносились какие-то крики и русалочий хохот Сайки – кажется, Ниязи швырялся комками мохнатых водорослей, похожих на снятые скальпы, в Эмиля, а тот пытался поймать его и отомстить.

Мне стало совсем холодно и паршиво. Я начал представлять себе, что Сайка уже бросила меня и я распустил группу и остался один на всей Земле, никто меня не замечает. И работу тоже не предлагают. Но пожалеть себя всласть мне не дали: Ниязи выбрался из моря и уселся рядом со мной.

– Ты чего в воду не залез?

– Наплавался уже днём.

– А что без настроения?

И тут вдруг мне захотелось излить Ниязи душу.

– Я вот думаю – а зачем всё это? Репетиции, нервы, расходы. Кому мы нужны? Кто нас слушает? Ты вот слушаешь метал?

– Нет, по-моему, это не музыка, а шлак, оставшийся после извлечения полезной руды настоящей музыки из горной породы шума, – ответил Ниязи с вызвавшей у меня зависть метафоричной витиеватостью. – Так орут, что даже слов разобрать нельзя. И вы это играете? Для кого? Кто вас тут слушает?

– Ты про death-metal сейчас говоришь. Это там гроулинг. – И, немного смущаясь, я признался: – Мы тоже с этого начинали, но потом поменяли стиль. Сейчас у нас поёт Сайка.

– Хорошо поёт?

– Да. А я пишу тексты и музыку.

– И Мика всё это спонсирует, – проницательно заметил Ниязи.

– Два раза в неделю мы играем в Finnegans. Не свои песни, конечно, а всякие известные хиты.

– По каким дням? Я хочу прийти послушать, – оживился мой собеседник.

– В среду будем. Начинаем в восемь.

– О’кей, я приду. Слушай, по-моему, северный ветер подул.

– Наверное, обряд подействовал.

– Что теперь будем делать? – Сайка подошла к нам и выжала воду из своих волос прямо мне на колени. – Холодно стало.

– Давайте разожжём костёр, – предложил Ниязи.

– Из чего? – Эмиль явно не пришёл в восторг от этой идеи.

– Разожжём костёр из наших утраченных надежд, – сказал я. Сайка посмотрела на меня сочувствующим взглядом, но то не было сочувствие разумного существа собрату по разуму, скорее это было сочувствие психически здорового человека психически нездоровому. Я всегда знал, что она для меня простовата. Ну и что? Зато красивая, да ещё и страстная. И я – единственный в нашей команде, у кого есть девушка.

– Тут есть одна дача, там пилили деревья, и ещё куча строительного мусора, – сказал Ниязи.

– А ты успел все участки обшарить? – Джонни в восхищении поднял брови.

– Очевидно, – невозмутимо ответил Ниязи.

Как-то так само собой получилось, что все мы, отчаянно хотевшие укрыться от внезапно наползшего холода в доме, покорно последовали за Ниязи, как дети города Гамельна за крысоловом. В заборе одной из строящихся дач обнаружилась дыра, сквозь которую мы попали на участок.

– Только тихо, не шумите, – скомандовал Ниязи.

– Сайка, стой здесь, – приказал я, устанавливая свою возлюбленную у входа.

– Давайте быстрее, холодно, – пожаловалась она своим капризным голосом, который у меня, в зависимости от настроения, вызывал то умиление, то раздражение. Сейчас я был склонен ко второму, потому что в глубине души мне хотелось разжечь огромный костёр на берегу моря. И почему Сайке этого не хотелось? Оно же, чёрт подери, так романтично! Кроме того, костёр согрел бы нас лучше, чем стены дачного домика.

Словно группа диверсантов-ниндзя, мы бесшумно разбежались по разным углам участка в поисках горючего материала. Один раз Эмиль наступил на какую-то арматуру и завопил, вызвав лёгкий переполох с последующим словесным линчеванием (а Джонни даже ткнул его кулаком под рёбра). Я нашёл большую ветвь не опознанного мною дерева, такую сочную, что гореть в костре она вряд ли стала бы, но я всё равно её прихватил из жадности. Ниязи разыскал охапку досок, Эмиль вернулся к дыре в заборе, волоча за собой картонные коробки. Джонни стоял возле Сайки и курил.

– Где Мика? – спросил Эмиль.

– Не знаю, – отозвался Ниязи и заорал изо всех сил: – Мика!!!

– …твою мать! – Джонни чуть не выронил сигарету. – Сам же говорил, что нельзя шуметь.

– Я пошутил. И ты не делал ничего такого с моей матерью. И если ты ещё раз при мне используешь ненормативную лексику – я… я больше не буду с вами дружить. Мика!!!

Мы прислушались, и до нас донёсся тихий и жалобный стон:

– Я здесь…

– Ну и где он? – скорчился Эмиль.

– П….те на запах денег, – съехидничал Джонни, проигнорировав страшное предупреждение Ниязи.