Кристиан Винд - Нечто из Дарк Маунт [publisher - SelfPub с оптимизированной обложкой]

В вопросе, молниеносно разбившемся на отдельные фрагменты, сквозила холодность. Казалось, хозяин грубого мужского голоса уже едва мог скрывать нарастающее раздражение.

– Нет, сэр, – женщина невольно вздохнула, и мне показалось, что эта фраза прозвучала прямо надо мной, хотя вокруг по-прежнему расстилался лишь скользкий мрак. – Разрывная пуля, очутившаяся в его мозгу, должна была привести к неизбежному летальному исходу. Однако его мозг не только не погиб, но и начал самовосстанавливаться. Никогда прежде я не встречала ничего подобного. Мне нечего ответить вам, сэр.

Щупальца, замершие от изумления, наконец очнулись. Одни из них вновь заскользили по моей спине, опутывая своими отвратительными, склизкими отростками. Несколько длинных черных пальцев ринулись к онемевшей, будто зажатой в тисках, голове, после чего, аккуратно нащупав пульсирующий болью висок, принялись нежно поглаживать мою саднящую кожу.

Я мечтал вырваться из ужасающего плена и всеми силами старался сопротивляться, мысленно умоляя свое тело повиноваться, но снова и снова только глубже проваливался в живую мутную жижу, напоминающую густое черничное желе.

– Лорен, подготовьте пациента к перевозке, – произнес знакомый голос, нарушив долгую тишину. – И проследите, чтобы после нашего отъезда все документы были уничтожены. Никто не должен знать о том, что вы рассказали мне во вчерашнем телефонном разговоре.

– Хорошо, сэр, – откуда-то сверху прокатилось волной приглушенное эхо. – Я могу сопровождать Фрэнка Миллера?

– Я уже организовал ваш экстренный перевод из больницы и спешно уладил все бумажные дела, как мы и договаривались. Вы поедете с нами и возглавите специальную медицинскую команду, выделенную для круглосуточного наблюдения за этим пациентом.

Диалог оборвался, и меня поглотило привычное забытие – опутало своими ледяными щупальцами, утащив в бескрайнюю черноту, и я вновь потерял ощущение реальности и времени, чувствуя лишь скользящие касания вездесущих длинных пальцев.

Мне казалось, что каждая секунда, проведенная в этом ужасном месте, тянется невыносимо долго. Однако одновременно с этим меня не покидало стойкое ощущение того, будто я несусь на невероятной скорости сквозь какой-то непроглядный, тускло мерцающий миллионами блестящих точек морок, не имея возможности пошевелить даже одним мускулом своего тела, так внезапно оказавшегося для меня каменной ловушкой.

Все, на что я был способен – это изредка приподнимать отяжелевшие веки, чтобы в очередной раз окинуть плескающуюся вокруг темноту бессмысленным взглядом. После этого остатки сил покидали мое оцепеневшее тело, и сознание спешило отключиться, швырнув меня в когтистые лапы нескончаемого небытия.

Возвращая себе рассудок на крохотные доли мгновения, когда мне это наконец удавалось, я не имел ни малейшего понятия, сколько времени прошло с тех пор, когда я открывал глаза в последний раз. Ничего вокруг меня не менялось, и я неизменно натыкался зрачками на один и тот же мертвый пейзаж, заманчиво бликующий россыпью черничных переливов.

– Доброе утро, Лорен, – уставший мужской голос, показавшийся отдаленно знакомым, неожиданно вырвал меня из сонного оцепенения. – Я зашел попрощаться с вами. Завтра утром я ухожу на заслуженный покой, и к вашей команде приставят нового распорядителя.

– Сэр, – глухие нотки женского голоса сквозили искренним сожалением. – Нам всем будет вас очень не хватать. Работать с вами бок о бок целых двадцать лет было настоящей честью для меня.

– Да, – задумчиво протянул мужчина, и эхо подхватило его шумный вздох. – Жаль, что я так и не смогу узнать, чем же закончилась вся эта история. Полагаю, мне осталось не так уж много лет, Лорен.

– Не говорите так, сэр, – сочувственно воскликнула женщина, и мои барабанные перепонки заполонил оглушительный звон. – Никто не может знать наверняка, сколько времени ему отмеряно судьбой. Поверьте мне как опытному врачу и просто как хорошему другу.

– К сожалению, Лорен, не всех вокруг судьба столь щедро наградила бессмертием, – с грустью возразил мужской голос. – Надеюсь, Фрэнк Миллер распорядится своим даром правильно.

– Я не думаю, что ему позволят об этом узнать, сэр. В понедельник в директиву двести восемь были внесены существенные изменения. Теперь, когда пациент очнется, ему запрещается рассказывать правду и сообщать о том, кем он является на самом деле. К тому же, в его мозгу все еще остаются существенные повреждения, которые, вероятно, окажут негативное влияние на процесс восстановления долговременной памяти.