Шон Хэмилл - Космология монстров [litres]

Я последовал за ним внутрь, где он взял лекарство, и мы присоединились к неожиданно длинной очереди в кассу. Какая-то женщина во главе очереди спорила с кассиршей о скидке по купону. Примерно через две минуты, поняв, что спор затягивается, кассирша направила нас к открытой стойке в задней части аптеки, где располагалась другая касса. За ней сидела скучающего вида женщина в белом халате. Что-то в ее облике – возможно, манера кривить рот так, будто она сосала кислую конфету, – показалось мне знакомым, но я так и не вспомнил, кто это. Прекратив гадать, я уставился в телефон и принялся спокойно дожидаться нашей очереди.

– Ной? Ной Тёрнер?

Я поднял голову. Смутно знакомая аптекарша смотрела на меня и робко улыбалась.

– Да… – неуверенно ответил я.

Улыбка стала шире.

– Давно не виделись, – сказала она и приложила руку к бейджу на груди с надписью «ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ БРИН». Брин. Первая и единственная любовница моей сестры. Брин, разбившая сердце Юнис настолько сильно, что она впала в самоубийственную депрессию. Чертова мразь Брин.

– Я помню тебя, Брин, – сказал я.

Улыбка ее увяла.

– Я слышала о Юнис и вашей маме. Если я могу чем-нибудь помочь…

– Ты можешь побыстрее обслужить моего друга, – сказал я. – Мы очень спешим.

Ее взгляд опустился, и я почувствовал жестокое удовлетворение от этой маленькой мести. Так ей и надо! Я заметил, что Кайлу стало любопытно, но сделал вид, будто полностью поглощен телефоном, когда он доставал свою дебетовую карту и расплачивался.

– Что это было? – спросил он, когда мы вышли из аптеки.

– Не возражаешь, если мы не будем об этом говорить?

– Как скажешь, босс.

Кайл отпер машину, но, прежде чем мы успели сесть, из аптеки выбежала Брин в развевающемся пальто.

– Эй! – крикнула она.

– Хочешь, чтобы я ее послал? – спросил Кайл.

– Сам разберусь. Подожди внутри. – Я встретил Брин на полпути до машины. – Чего тебе надо?

– Слушай, я понимаю, почему ты не хочешь со мной разговаривать, – сказала она. – То, как я поступила с Юнис, было непростительно. А потом… – она провела рукой по лицу. – Мне кажется, это была самая большая ошибка в моей жизни. Религия, особенно такая странная, какой увлекалась я, сложная штука, из которой очень трудно выбраться. Она заставляет вести себя глупо и жестоко, бояться саму себя, и вместо того чтобы порвать с религией, я обидела Юнис. – Она снова прикоснулась к своему лицу. – У меня ушло много лет на то, чтобы прийти к согласию с собой. Я всегда хотела встретиться с Юнис, но мне сказали, что она вышла замуж и родила детей. Не знаю… Мне долго казалось, что еще будет время все исправить.

– Мне тоже, – произнес я.

– В любом случае прости меня, – сказала она. – Если тебе или твоей семье что-нибудь понадобится, просто позвони.

Она вытащила ручку и бумажку из нагрудного кармана и написала на ней номер. И как только я ее взял, поспешила обратно в аптеку.

– Брин! – окликнул я.

Она остановилась.

– Хотел бы я быть таким же бесстрашным, как ты, – сказал я.

Брин махнула рукой и скрылась за дверью. А я пошел обратно к машине.

– Все в порядке? – спросил Кайл, когда я сел рядом.

– Да.

Через некоторое время мы подъехали к трейлерному парку, в котором жил отец Кайла, – плоскому, лишенному растительности бетонному участку, носившему название «Медоу-Лэйк». Кайл спросил, не хочу ли я составить ему компанию.

– Наверное, папа был бы не прочь поздороваться, если бы знал, что ты в городе, – сказал он.

– Нет, спасибо, – ответил я как можно вежливее.

И Кайл поднялся по ступенькам, сложенным из шлакоблоков, к рифленой металлической коробке, в которой жил его отец. Когда Дэниел Рэнсом открыл дверь, я на мгновение растерялся. За те годы, которые я его не видел, он превратился в трясущегося, сморщенного, сутулого старика с редкими седыми волосами. В пижаме, которая была ему чрезмерно велика, он казался карликом. Он явно прожил непростую жизнь, и на мгновение я ощутил к нему нечто вроде жалости, которая сразу же пропала.

Я отвернулся и принялся разглядывать бумажку, которую дала мне Брин. От мысли о том, что я как ни в чем ни бывало вернусь в дом Юнис, буду спать в кровати ее сына и притворяться, будто знаю не больше других, мне стало мучительно стыдно.

Когда я вернулся, Меган еще спала. Измученный долгой ночью, я упал на кровать рядом с ней и тут же отрубился.

Проснулся я почти к обеду, когда солнечный свет, проникавший в окно спальни Дэнниса, стал почти невыносимым. Приведя себя в порядок, я спустился вниз и застал всю семью на кухне. Хьюберт споласкивал посуду в раковине и передавал ее Дэннису, чтобы тот ставил ее в посудомоечную машину. Кэролин и Меган сидели за кухонным столом. Меган пила кофе, а Кэролин читала толстую книжку в мягкой обложке. Ее рыжие волосы скрывали бо́льшую часть лица. Она была так похожа на Юнис, что на секунду я ощутил дурноту.