Ши Эрншоу - Зимняя Чаща

Это он? Тот парень из лагеря, который пропал?

Его лицо припорошено снегом, темные волосы смерзлись в твердую шапку. Никаких ран я не замечаю. Ни травм, ни крови. И находится он здесь совсем недавно, иначе его бы вовсе не было здесь. Видите ли, мертвые в горах долго не залеживаются, особенно зимой. Первыми их находят птицы и спешат урвать хоть что-нибудь до появления волков, которые растаскивают кости на мили вокруг, оставляя на месте умершего едва заметный след. Лес справляется с мертвецами эффективно и быстро. Не оставляя ничего, что можно было бы хоронить или оплакивать.

Легкий ветерок пробегает среди деревьев, сдувая снег со лба парня, с его щек и бледных губ. У меня встают волоски на затылке.

Я поднимаю из снега свою руку, подношу пальцы к раскрытой ладони парня. Мне любопытно, но при этом я дрожу от страха.

«Я не должна прикасаться к нему», – думаю я, но все равно опускаю руку. Хочу почувствовать холодную кожу, свинцовую тяжесть мертвого тела.

Касание.

Но его рука не затвердела. И вздрагивает под моими пальцами.

Он не умер.

Он еще жив.

Приподнимаются веки, и я вижу его глаза – яркие, зеленые. Живые. Он кашляет, и в тот же момент его пальцы крепко сжимаются вокруг моей руки.

Я взвизгиваю. Звук получается сдавленным и сразу гаснет среди деревьев, но Фин моментально оказывается рядом – хвост поднят, нос жадно втягивает новый запах ожившего парня. Я отдергиваю руку и пытаюсь подняться, но мои ноги подкашиваются, и я опрокидываюсь на спину в снег. «Беги!» – отчаянно кричит мне сердце. Но прежде чем мне удается встать, парень перекатывается набок, закашливается, закрыв ладонями лицо. Пытаясь дышать.

Живой. Не мертвый. Он ловит ртом воздух, у него теплая кожа, он держит меня за руку. Живой. У меня пересыхает в горле, я не могу заставить себя в это поверить. Я уверена, он мне снится. Но парень продолжает судорожно втягивать воздух, кашляя после каждого вдоха так, словно его легкие были полны воды.

Я снимаю с плеча рюкзак и достаю фляжку горячего можжевелового чая. «Он спасет тебе жизнь, если ты когда-нибудь потеряешься , – говорила бабушка. – На можжевеловом чае несколько недель продержаться можно» .

Я протягиваю парню фляжку, и он, убирая руки от лица, встречается со мной взглядом. Темные сонные глаза, грудь поднимается и опадает от глубоких тяжелых вдохов, словно он никогда до этого момента не дышал.

Фляжку он не берет, и я спрашиваю, наклоняясь вперед, затаив дыхание.

– Как тебя зовут?

Он озирается, потом поднимает взгляд к небу, словно надеется найти ответ – свое имя, затерявшееся где-то в лесу. Украденное, пока он спал.

Его взгляд возвращается ко мне.

– Оливер Хантсмен.

– Ты из лагеря для трудных подростков?

Налетает порыв ледяного ветра, взметая снежные вихри. Парень открывает рот, словно подыскивая слова, но ничего не говорит и просто кивает.

Я нашла его.

Лагерь для трудных подростков «Щучья пасть» – заведение, прямо скажем, не элитное. Сюда богачи не посылают своих сынков. Лагерь состоит из горстки жалких хижин, грязного сарая – столовой, и нескольких заброшенного вида административных построек, в которых когда-то жили старатели, промышлявшие золото на берегах Черной реки. Теперь это место, куда родители посылают своих отбившихся от рук мальчиков в надежде, что здесь им вправят мозги и сделают из них послушных и благовоспитанных сыновей. Да, в этот лагерь приезжают худшие, те, кто исчерпал свой лимит прощений и «последних шансов», вызовов на ковер к директору и задержаний. Они приезжают и они уезжают – каждый сезон новая банда, но есть и те, кто проводит в лагере несколько лет вместо старшей школы. Они учатся, как выживать в лесу, высекать огонь кремнем, спать на холоде под звездами, учатся, как достойно вести себя.

Двумя неделями ранее, в утро после той ночной бури, что обрушилась на нас с горных вершин, я проснулась и обнаружила, что мой дом занесен снегом. Окна покрыла ледяная корка, крыша трещала под весом снега, даже стены, казалось, вогнулись внутрь, словно скреплявшие их гвозди прогнулись.

По радио объявили, что у нас выпало от тридцати до сорока пяти сантиметров снега. На самом деле его навалило больше метра – и это всего за одну ночь! Я выбралась из кровати (из щелей в полу тянуло холодом) и вышла за порог.

За ночь окружающий пейзаж полностью изменился.

Я спустилась к озеру и увидела, что лес стоит белый, покрытый напоминающим зефир снежным ворсом. Однако обычную для зимнего утра тишину нарушали разносившиеся над замерзшим озером голоса, долетавшие из лагеря. Люди кричали среди деревьев. Топали своими тяжелыми зимними ботинками, заставляя взлетать в бледное утреннее небо грустно кричащих птиц.