Джаспер ДеВитт - Пациент

– Отпер? Кто-то его выпустил? – едва не выкрикнул я. – Вы задержали этого человека? А его задержали?

Выражение лица доктора Г. немного переменилось, словно в тот момент для нее все уладилось.

– Да, кто-то выпустил. Нет, мы не знаем, кто это сделал. К несчастью, при аварии отключились и камеры наблюдения. И нет, мы не сумели его задержать. Джо сбежал.

Сознаю, что предыдущий пост оказался самым коротким. Напечатав последние слова – «Джо сбежал», я отодвинул клавиатуру и был вынужден ненадолго прерваться. Кое-какие моменты из случившегося в тот день до сих пор преследуют меня, и делиться ими особенно тяжело. Я даже не был уверен, что вообще стану это делать, особенно в свете последовавших оценок – как вижу, многие из вас громогласно воспринимают мой последний пост строго негативно, – но все-таки думаю, что мне нужно быть с вами максимально откровенным, невзирая на то, чему вы сами предпочитаете верить. Да, теперь вы в курсе, в чем соль этой таинственной истории, но последовавшие за ней события не менее показательны.

После побега Джо полиция допрашивала меня – в качестве подозреваемого, естественно. Записи с камер наблюдения показывали, что предыдущим вечером, около шести, я целых двадцать минут пробыл в его палате, а Хэнк, тот самый санитар, которому доктор Г. поручила приглядывать за мной, слышал, как я там о чем-то с ним спорю на повышенных тонах. Хэнк даже заглянул в окошко на двери палаты, но увиденное убедило его в отсутствии риска того, что мы нанесем друг другу какие-то повреждения, из чего я делаю вывод, что трансформация Джо прошла для него незамеченной. Вдобавок имелись свидетельские показания доктора П., что я «предположительно» пытался помочь Джо сбежать днем ранее. Но Джослин подтвердила мое алиби, заверив, что в ту ночь мы легли спать вместе, и, как я позже выяснил, доктор Г. тоже дала показания в мою пользу, объяснив, что мои действия во время предыдущей попытки «побега» являлись изучением пациента с ее ведома. В итоге из числа подозреваемых я был исключен. Больничный персонал, в первую очередь санитары Марвин и Хэнк, не столь охотно поверил в мою невиновность, но голова у меня была слишком занята другими вещами, чтобы уделять особое внимание бросаемым на меня косым взглядам.

Ирония ситуации заключалась в том, что, по мнению полиции, кто-то задался целью как-то навредить Джо. В больнице всегда было принято извещать власти, если кто-то из пациентов, пусть даже госпитализированный на добровольной основе, ударяется в бега. Полицейские считали, что Джо выпустили из чисто хулиганских побуждений – чтобы разыграть его, или чего похуже. Джо не состоял на учете в полиции, как преступник или правонарушитель, и, согласно полученным ими сведениям, не представлял собой никакой опасности для окружающих. Многие в больнице могли недолюбливать Джо и держаться от него подальше, но большинство врачей и младшего медперсонала проработали здесь не столь уж долго, чтобы знать о нападениях, совершенных им в детском возрасте. Те же медработники и пациенты, до которых все-таки доходили про него всякие слухи – вроде того, что люди вокруг него начинают сходить с ума, – не подавали голоса из опасений быть высмеянными. Полиция до сих пор ищет просто взрослого мужчину, которого считает психически больным и нуждающимся в медицинском уходе.

Если б они знали…

Мой разговор с доктором Г. в тот день был неожиданно прерван печальным известием: что-то случилось с ее наставником, доктором А. Ей пришлось срочно уйти, так что я просто не успел рассказать, что же мне удалось выяснить в доме Джо М., и сообщить про скелет, который я обнаружил в одной из стен его детской спальни – равно как и описать имевшую место тем же вечером стычку с той мерзостью, что подтвердила мои открытия, но оставила меня без записанных на пленку доказательств. Как бы там ни было, потом доктор Г. была безутешна и несколько следующих дней пребывала в некоторой прострации, поэтому мне так и не подвернулся случай поговорить с ней еще раз. Доктор А. скончался прямо у себя дома – судя по всему, от сердечной недостаточности. На следующее утро его обнаружила домохозяйка – распростертым на полу собственной кухни, а рядом с телом нашли осколки кружки или чашки в окружении бумаг, которые, наверное, он в тот момент просматривал.

Только где-то через неделю я получил от своей главной начальницы записку, которую передал мне доктор П. Кстати, после исчезновения пациента, известного ему под именем Джо, он, как никто другой, стал просто на удивление бодр и энергичен. Казалось, будто мы с ним поменялись местами. Сам я пребывал в полном смятении, чувствовал себя окончательно вымотанным и начинал уже сомневаться, стоит ли вообще чего-то наше занятие перед лицом угрозы, которую я теперь видел повсюду вокруг нас, в то время как доктор П. буквально ожил и так и лучился энергией. И все же выволочек он мне больше не устраивал, так что я воспринял эту перемену с олимпийским спокойствием.