Олег Кожин - Зверинец [сборник litres]

– Значит, я тогда его действительно поймал? – неверяще пробормотал Бехтерев, от волнения переходя на шепот. – Поймал волколака?

– Так точно, поймали, – благодушно улыбнулся полковник. – Вы – энтузиаст, любитель, новичок – сработали грамотнее и успешнее команды подготовленных профи! Ох и получили мы за вас нагоняй от начальства, Степан Антонович! Но благо было что предъявить, вашими стараниями. Вид трансформирующегося оборотня производит неизгладимое впечатление на кабинетных чиновников. Дров вы, конечно, наломали изрядно, пришлось оперативно вмешиваться, нажимать на определенные рычаги. Но в итоге все получилось лучше некуда. Дело ваше мы замяли. Вервольфа этого доморощенного аккуратненько изъяли – обставили все так, словно он сам из города уехал. Кстати, если будет желание, сможете с ним перекинуться парой слов, когда в Зверинец приедем.

– Куда? – тупо переспросил Бехтерев.

– Зверинец. Объект, где содержатся существа, подобные нашему любителю полной луны. Кстати, для лешака отдельный бокс отведен, созданы соответствующие условия. К нашему приезду уже и вселят, наверное…

Кое-что в словах Филипка не давало охотнику покоя. На самом деле покоя не давало абсолютно все. Информации оказалось так много, а сама она – настолько сенсационной, что голова шла кругом. Хотелось крепко обнять этого неприятного человека и разрыдаться от облегчения и невыносимого счастья. Конец одиночеству! Отныне то, за чем он гнался все эти годы, действительно существует! Но противное «кое-что» ворочалось в голове, как неуклюжий доисторический ящер в луже грязи. Сбивало с радостных мыслей, расталкивало их тучным бронированным телом, мешало наслаждаться победой.

– Вы сказали – двенадцать пойманных… – Костяшки сжатых кулаков заострились и побелели. – Как же это… двенадцать?

– Да-да, все вы правильно догадались. Пойманный экземпляр тут же изымался, прямо у вас из-под носа. Не поймите превратно, но на тот момент так было нужно. Производственная необходимость…

– Заменить сасквоча дохлой обезьяной – производственная необходимость? – зашипел Бехтерев.

И вдруг сам взревел не хуже того сасквоча. Двинул кулаком в сиденье, выплескивая гнев. Следующие минут пять Бехтерев молотил сиденье и дверь, топал ногами, орал и плевался, матом кроя Филипка и всю его таинственную контору. Красовский благоразумно отодвинулся, невозмутимо пережидая истерику.

– Суки, а? Нет, ну какие же суки! – устало бормотал Бехтерев, по-детски посасывая кровящую костяшку. – Что вы за мрази такие? Я ж чуть с ума не сошел, чуть не рехнулся…

Состояние было: чуть подтолкнуть – заплачет. Губы зажили своей жизнью, то кривясь, подрагивая, то плотно сжимаясь. Бехтерев отвернулся к окну. Холодное тонированное стекло остудило воспаленный лоб.

– Не рехнулись же, – прагматично отметил Красовский. – Это друзья у вас через одного шизофреники, а сами вы человек психически здоровый. Наши специалисты за этим регулярно следят…

– Да идите вы к черту с вашими специалистами, – без энтузиазма ругнулся Бехтерев, сквозь тонировку разглядывая проносящиеся мимо машины. – Столько лет мне голову морочили, сволочи…

– Прекрасно понимаю ваши эмоции, Степан Антонович. Но, правда, перестаньте уже костерить наше ведомство. Когда доедем, я лично сторицей верну вам каждый год, что вы провели в неведении.

Оторвавшись от окна, Бехтерев впервые за всю поездку посмотрел на полковника как на человека, а не навозную кучу. Тот прижал холеную ладонь к сердцу и, улыбаясь с яркостью двухсотваттной лампочки, торжественно произнес:

– Обещаю и клянусь!

Автомобиль слегка качнуло на рессорах. Шоссе вновь сменилось разбитой лесной грунтовкой. Остаток дороги проделали молча. Полковник не соврал – ехать пришлось действительно долго.

В погоне за паранормальным имелись свои плюсы. Перевалив за полсотни, Бехтерев по-прежнему был легок на подъем и крайне редко болел. Долгие пешие прогулки, многочасовые засады, исследования новых мест – все на свежем воздухе. Бехтерев неплохо стрелял, умело обращался с ножом, мог пробежать несколько километров, не сбив дыхания, и никогда не терял направление. В какую бы глухую тайгу ни забрался, в какие бы непролазные топи ни зашел, свободное ориентирование на местности и цепкая топографическая память всегда выводили его к людям.

Дорогу до Зверинца Бехтерев запоминал урывками, смутно понимая, что везут его куда-то на север. Но чем ближе становилась таинственная база, тем чаще сбоило врожденное умение. Предстоящее знакомство с целым заповедником загадочных тварей мешало сосредоточиться. Бехтерев мельком отмечал интересные детали. Охрана на пропускном пункте – не сопливые срочники, а закаленные бойцы с цепкими, внимательными глазами. Вместо «колючки» – высокие бетонные стены. Стрелковые вышки в ключевых точках. Множество блокпостов даже внутри периметра. На каждом – сканер сетчатки глаза. В другое время уже сама эта процедура произвела бы на него неслабое впечатление, но сейчас казалась лишь досадной помехой.