Джон Пассарелла - Обряд посвящения [litres]

– Забей, – Джесс собрался уходить.

– Вот это правильно, – одобрил отец. – Вали, головорез.

– Я возьму твою машину. Сгоняю за едой.

– Мне она нужна.

– Ты слишком пьян, чтобы сесть за руль. – Джесс снял с крючка на стене ключи. – Проспись.

– Хорош выпендриваться. Тебе повезло, что я даю тебе крышу над головой. Я сделал для тебя больше, чем твоя мать. Только глянула на тебя, неудачника, и сразу свалила. Самый умный поступок в ее жизни.

Джесс замер. Он сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кожу. Разговоры о матери были его больным местом. Он не мог защищать женщину, которую никогда не видел, но нападки на нее всегда ощущались до боли личными. Сколько Джесс себя помнил, отец настаивал, что мать бросила его еще младенцем – как только оправилась от родов, ушла, даже не оглядываясь. Отец говорил, что беременность была для нее болезнью, которую она перетерпела, а потом даже не могла заставить себя взглянуть на результат. Новорожденный значил для нее так мало, что она бросила любящего мужа, чтобы не провести лишнего дня с их сыном.

Большую часть своего несчастного детства Джесс фантазировал, что мать вернется, и у него настанет лучшая жизнь – существование без отца, единственное условие, при котором он мог быть счастлив. Но шли годы – а с ними ни звонка, ни записки, ни единой попытки матери связаться с ним. В конце концов, став подростком, Джесс начал верить в то, что снова и снова повторял отец: мать ненавидела своего сына и не была готова вынести даже его вида.

И хотя Джесс поверил в отцовские заявления насчет матери, он терпеть не мог, когда старик использовал их, чтобы провоцировать его. Джесс ощутил, будто балансирует на краю бездны: восстановить равновесие и выйти за дверь – или упасть и… и тогда отец больше никогда его не обидит.

– Да не стой там, как идиот! Что с тобой такое?

Джесс смотрел, как отец сжимает в руке тяжелую бутылку и ждет.

– Отвечай!

Джесс сжал челюсти, отказываясь говорить. В мыслях тикали часы, отсчитывая дни, часы, минуты и секунды, оставшиеся до… Готов ли он? Это было бы так легко, что ему ужасно хотелось положить конец нападкам отца. Но если он предпримет что-то сейчас, то придется столкнуться с последствиями без подготовки. С другой стороны, если накопить достаточно денег и предусмотреть пути отступления, то этих последствий можно будет избежать. Он исчезнет в Мексике или Южной Америке задолго до того, как обнаружат тело.

Джесс повторил сквозь стиснутые зубы:

– Проспись.

Он повернулся к выходу, стянул с вешалки куртку с капюшоном. Из багажника отцовской тачки вытащил монтировку и бросил ее на пассажирское сиденье, а потом резко вырулил с подъездной дороги. Проблема состояла в том, что накипевшее дома ему нужно было где-нибудь на чем-нибудь выместить. Или на ком-нибудь. Въехав в кирпичную стену, он бы получил моментальное удовлетворение, но машина ему требовалась для специфического способа заработка. А еще он ждал наступления темноты. Так что поначалу Джесс доехал до закусочной для автомобилистов ближайшей сети фастфуда, где заказал три самых больших бургера. Обсыпанные кунжутом булочки выкинул в окно, а обмазанное приправами мясо смолотил на ходу.

Барт Ларрибо и Кейт Кулбэк стояли около магазинчика при заправке и ели чипсы, как будто вообще никуда уходить не собирались. Владелец магазина не позволил бы им шататься там без покупок, поэтому каждое мелкое приобретение обеспечивало им очередные спокойные полчаса. До приезда Джесса они послушно платили, чтобы избежать стычек с полицией. Джесс постоянно напоминал им, что не надо привлекать внимание копов, если есть такая возможность. В их деле лишнее внимание было ни к чему.

Как только Джесс припарковал машину на стоянке для инвалидов, они отлепились от стены, швырнули пакеты в сторону переполненной урны и скользнули в салон. Барт обыграл Кейта в камень-ножницы-бумагу и ехал на переднем сиденье, положив монтировку на колени.

– Куда? – спросил Барт.

– Чешир, – сказал Джесс. – Пара недель прошла.

– Неплохая идея, – заметил Кейт.

Джесс проехал на восток и остановил машину в переулке около театра. Над входом значилось «Скрипач на крыше» [18] «Скрипач на крыше» – один из наиболее известных бродвейских мюзиклов о жизни евреев в дореволюционной России. , перечислялось время утренних и вечерних спектаклей.

– Долго еще? – поинтересовался Кейт.

– Меньше часа, – ответил Джесс. – Скоро представление.