Эдвард Ли - Мозговой Студень

Просто сунь член ей в рот, подумай о блондинке и кончи .

Он сунул член ей в рот, он подумал о блондинке. Её ладони нежно скользнули по всему его телу, она мурлыкала ему в ухо, целовала его шею, шептала слова обожания, прижимаясь своей совершенной обнажённой грудью к его груди. Потом она оседлала его и её дырочка, такая же узкая, как и её рот, начала медленно скользить вверх вниз по его члену. Естественно, она была уже вся мокрая от своего желания. Теперь он жёстко толкал член вверх, её груди подпрыгивали, мышцы влагалища сжались, она закатила глаза и испустив блаженный стон, закричала: Я люблю тебя, люблю тебя!

Россер задрожал, извергая семя в чресла своей фантазии, которые на самом деле были ртом белой швали, по имени Максин…

Когда последние капли спермы вытекли из него он подумал: Ну, что ж, это и правда был хороший минет. Кори бы им гордился .

Максин отняла от него рот.

Она проглотила?

Россер не слышал звуков сплёвывания. Когда он взглянул на женщину, выражение на её лице было безмятежно спокойным, но Россеру показалось, что она крепко сжимала губы, будто бы специально пытаясь удержать его сперму у себя во рту. Посторгазменное состояние туманило Россеру взор, и поначалу он не придал этому значение, пытаясь отдышаться. Максин продолжала сжимать губы, а потом начала медленно склоняться…

Какого чёрта она делает? — отрешённо подумал он.

…к ребёнку. Как будто по команде, Стопарик потянулся ей навстречу, словно этот странный жест был хорошо ему знаком.

Как птенец в гнезде открывающий клюв, когда его мама прилетает с червяком, — всё ещё отрешённо подумал Россер.

Жирное личико ребёнка засияло восторгом, затем его рот приоткрылся. Максин поднесла свои губы к его губам и начала…

Россер зажмурил глаза.

О, мой Бог, — он просто не мог на такое смотреть, понимая, что сейчас делает мать.

— Вот так, Стопарик, — воскликнула Максин, — теперь наш пузик полный?

Первоначальный шок на какое-то время парализовал тело Россера. Его ноги словно вросли в бетон остановки и глубоко пустили там корни. Сначала он даже подумал, что всё ему просто привиделось, но, когда ребёнок, Стопарик, причмокнул губами и расплылся в улыбке с большим содержанием спермы на ней, Россер понял… нет, не привиделось.

— Вы зачем это сделали?! — проревел он.

Максин посмотрела на него с таким выражением искреннего удивления на лице как будто то, что произошло, было для неё самой обыденной вещью на свете.

— Ну, ты же только что кончил, это твоя сперма, мальчик растёт, ему нужно хорошо питаться. Я кормлю его всеми минетами, которые делаю, точно также как моя мама в детстве кормила ими и меня, да и мой папа тоже. Не-е-е, мистер, ты и правда какой-то странный.

Состояние шока не отпускало Россера, он отчаянно дёрнул свои штаны вверх и отступил назад.

— То, что вы творите, это издевательство над ребёнком. Господи, если в службе опеки узнают…

Тут его гневная тирада была прервана двумя обстоятельствами. Первое: влажное «шмяк» и второе: что-то шлёпнулось ему на грудь, ну, и если хотите третье: донёсшийся до его носа безошибочный запах человеческих экскрементов.

— Эй, — крикнул Россер и отступил ещё на несколько шагов назад. Потом посмотрел на ребёнка: глянцевые потёки спермы свисали у малыша с подбородка, Стопарик растянул губы в ухмылке, которую можно было описать как чистое зло . Потом сунул руку в подгузник, зачерпнул горсть экскрементов и швырнул их в Россера. Максин захихикала.

— О-о-о, такой дьяволёнок, правда? Во всех кидается своими какашками.

Россер стоял обалдевший.

Дерьмо Стопарика было не особо твёрдое, больше похоже на тёплый шоколадный пудинг или на мусс… сливочный. Послышалось причмокивание. Он снова взглянул на ребёнка и увидел, как его пальчики играюче теребят болтающиеся под подбородком потёки. Малыш зловеще загоготал и указал блестящим от спермы пальцем на Россера.

— Агу-Га-Га.

Это просто какой-то… пиздец, — подумал Россер.

Теперь Максин смотрела на Россера блудливо улыбаясь и пощипывая соски сквозь ткань сарафана.

— Хочу сказать тебе кое-что ещё, красавчик. Отсосы всегда заводят меня с полоборота, как суку во время течки. После того минета я вся распалена для тебя. Спускай-ка штаны, я мигом подниму твоего дружка снова, и ты сможешь хорошенько меня отдрючить.

Плечи Россера поникли, словно из его тела разом удалили обе ключицы.

— Вы ведь сейчас шутите, правда?