Эдвард Ли - Ужас Иннсвича

— Ты видел их?

— Да, на озере, во время прискорбного ритуала, который навязали вам обстоятельства, а также несколько минут назад у Ондердонков. Один из чистокровных чуть не убил меня.

— Так… ты знаешь о чистокровных?

— Мне всё известно. Я знаю, что происходит на втором этаже в Хилман-хаусе, я знаю о хранилище трупов в пещерах под набережной. Я знаю, почему твой брат Пол немощен, и я также знаю, что твой отчим — помесь их расы и нашей, и что он единственный в своём роде, кому разрешили жить после санкционированного геноцида много лет назад, — я взял её руку. — И, Мэри, я знаю, почему они заставляют женщин города постоянно быть беременными. Новорожденных не приносят в жервы, их используют для исследований, призванных привести к гибели человечества. Несколько часов назад я был свидетелем того, как Зейлен передал несколько новорожденных чистокровным на отмели.

Она снова заплакала:

— Боже мой, ты, должно быть, думаешь, что я дьявол, раз позволяю использовать своих детей вот так.

— Ничего подобного я не думаю, — огрызнулся я, — потому что я также знаю, что вас принуждают к этому извращенному рабству. Если вы откажетесь подчиниться, вы и ваши семьи будете убиты, — я успокоился и крепче сжал её руку. — Мэри, я также знаю о тех подлых делах, которые тебе приходилось выполнять в прошлом, в отчаянии, находясь под влиянием Сайруса Зейлена в порнографических целях.

Она чуть не подавилась, слезы буквально хлынули из ее глаз на грязный пол.

— Тогда как такой нравственный человек, как ты, может находиться с такой шлюхой, как я, в одной комнате?

Моя правда не оставляла места для колебаний.

— Я влюблён в тебя, Мэри. Это навеки ранит моё сердце, если ты не поверишь мне.

Её руки вернулись к лицу.

— От этого только хуже…

— Почему? — спросил я, возможно слишком громко. — Я не жду, что ты полюбишь меня в ответ, но я могу молиться и жить в надежде, что однажды, может быть, ты тоже полюбишь меня, ну а если этого никогда не случится, то я всё равно не стану любить тебя меньше.

Теперь Мэри обняла меня совершенно неожиданно.

— О, Фостер, но я люблю тебя, я поняла, что люблю тебя в тот момент, когда ты пришёл сегодня в ресторан…

Я чуть не рухнула в лихорадочном возбуждении, которое затопило мой дух. В тот момент я знал, что в моей жизни изобилия у меня на самом деле ничего не было — до сих пор.

Теперь у меня было всё.

— Тогда почему ты плачешь, Мэри? — спросил я.

— Фостер! Подумай сам! История Лавкрафта — правда , и я живу прямо посреди неё.

— То, что Зейлен мне не сказал, я понял сам.

— Боже, Фостер! Зейлен является причиной того, что чистокровные вышли на охоту. Они охотятся… за тобой .

— Когда я был в старом Иннсвич-Пойнте сегодня ночью, я был вынужден застрелить одного из их реанимированных, это была проститутка Зейлена, — сказал я ей, затем вспомнил самый тревожный момент. — Но, на самом деле я её не убивал, потому что она уже была мертва. Но, мой выстрел задержал её достаточно, чтобы я мог сбежать. Вполне возможно, что один или несколько чистокровных видели или слышали это, и ещё более вероятно, что Кэндис сообщила им обо мне сразу после того, как я сбежал.

— Причина не в этом, Фостер, — продолжила она, прижимая руку к животу, как бы смущаясь. — Это из-за Зейлена охота за тобой началась гораздо раньше. Их «часовые» повсюду. Каждый горожанин отчитывается перед Советом. И некоторые из них, как Кэндис, уже физически мертвы. Один из них подслушал рассказ Зейлена о туннелях под набережной Иннсвич-Пойнта. Никто не должен знать о них, Фостер. Это один из величайших секретов, так что любой, кто о них узнает… подлежит уничтожению.

Это было спорно, хотя я должен был вспомнить историю Лавкрафта. В ней даже самые тихие шепоты были подслушаны если не деградировавшими горожанами, то самими Глубоководными, чьи слуховые способности были сверхчувствительными. Но теперь, когда я собрал все данные в одно целое, первостепенная точка столкнулась с моими дедуктивными способностями:

— Я так понимаю, в твоём доме небезопасно. Мы должны немедленно уходить.

— Они не придут сюда, Фостер, — сказала Мэри, опустив глаза. — Один из их лидеров… полюбил меня.

— Тебе не нужно стыдиться, — заверил я её. — Зейлен упоминал об этом. Он называл их «Иерархами», но он также упомянул, что половые сношения, даже среди Иерархов, категорически запрещены по их новым законам. Я также знаю, что причина, по которой пощадили твоего брата и отчима, состоит в любви этого государя к тебе.