Адам Нэвилл - Багрянец [litres]

Юноша сказал, что благодаря ей «земля потемнела», а потом указал на округлившийся живот и добавил: Джесс «полила темную землю и взамен получила двух маленьких».

Он сказал, чтобы она больше не входила в «рощу», не «показывала им их лица». Нагнувшись, юноша вынул из пакета маску. Тонкие пальцы были покрыты грязью – Джесс казалось, что это грязь с фермы, которая никогда не смоется: ферма запятнала фермерского сына так же, как ее, пометила, как лохматых овец, пасущихся в долинах и выедавших траву под корень.

Юноша спросил, бывала ли Джесс в церкви. Та кивнула.

– В роще то же самое, – ответил он, точно объясняя ей что-то, что она не знала, хотя должна была. – Покрываешь голову, опускаешь глаза… – Тут он протянул руку и подергал за платье, безо всякого намека на флирт: – …а еще в роще надо раздеться.

Еще он попросил у нее косметику. Джесс удивленно нахмурилась, и юноша щелкнул пальцами, торопя ее.

Она дала ему косметичку. Он вынул красную помаду, осторожно положил руку Джесс на свою, ладонью вниз, и стал покрывать кисть с тонкими костями жирными алыми мазками:

– И по всему телу. Чтобы выстоять, когда тебя окружат.

Юноша продолжал осторожно втирать помаду в кожу руки, словно целебную мазь, а Джесс сжала бедра. К лицу прилила кровь.

– Если захочешь еще детей, можешь взять весной, – указал он на ее живот. – Теперь ты в форме.

Вся кровь в ее теле обратилась в единый бурный поток, хлынула к мальчику с крошечной головой и желтыми глазами, прошла сквозь него и потекла дальше. У Джесс кружилась голова от восторга и предвкушения чудесного будущего, которое она пока еще не понимала. По лицу потекли слезы.

Этому юноше хватило взгляда, чтобы понять: у нее близнецы. Джесс всю жизнь была бесплодной, с тех пор как ей в подростковом возрасте сделали аборт; но вечером, когда умерла девчонка, она вышла из туннеля с близнецами под сердцем. Отцом оказался не Тони – Джесс позволила Эйду взять то, что он всегда хотел, чтобы отомстить Уиллоузу за его увлечение девчонкой, которую она заманила под землю. Мэдди Гросс. Чокнутой Мэдди.

– Что за форма? – спросила она.

– Если дашь красноте, она даст тебе форму. А ты дала уже больше, чем мы за свою жизнь. Мама с папой никогда не давали ни девочек, ни мальчиков, хотя раньше так делали. Давали красноте, что она хочет. Чтобы давать, нужно это, – он постучал пальцем по топорикам в свертке. – И нужно быть красной, – юноша погладил ее руки, точно некую драгоценность, – повсюду. Кожа должна быть красной, как земля. И нужен огонь, без него опасно. Прячь лицо, а то утонешь в красноте, как девушка из газет.

Она слушала его слова, и ее руки дрожали возле влажного лона.

– Черная мать и ее белые щенята. Ты их позвала, и они будут рядом ради того, что ты сделала. Они поставили тебя в центр, и все вертится вокруг тебя. Что сделано, то сделано.

И юноша добавил без намека на насмешку, шутку или ложь:

– Теперь ты внутри старой Крил. Что ты приведешь, то они возьмут, – он говорил это, глядя на ее живот.

– Кто они? – жадно спросила Джесс, но юноша снова погрузился в знакомую глубокую тишину. Он больше не слушал, только размышлял, что может для нее сделать, будто был механиком, а Джесс привезла в его гараж сломанную машину.

– Они скребутся под землей? – наконец спросил юноша, постучав по виску маленькой головы. – Вот тут?

И Джесс подумала, как часто бежала во сне, пугая стада и загоняя их в яму вместе с красными людьми, носившими зловонные звериные головы – с рогами или с перьями, но неизменно – с черными мордами, через которые смотрели безумные глаза. Она вспомнила щенят, которые ходили по самым темным углам ямы на задних лапах, с алыми пятнами на грязно-белых грудках. От одного вида щенят Джесс пугалась так, что просыпалась, прежде чем успевала разглядеть как следует их или то, что с ревом поднималось из земли позади. Она вспомнила также, как, проснувшись, лежала и часто дышала, как собака, и дрожала от радости, что увидела только черные тонкие лапы самой большой из тварей, вылезавшей из трещины… и все же все равно мечтала увидеть эту сущность, будто та была ее любовником. Женское естество Джесс раскрывалось ей навстречу, едва ли не терзаясь от боли.

– Наверно, да, – ответила она фермерскому сыну, который оказался не просто фермерским сыном. Он мудро кивнул, будто они обсуждали нечто очень важное для него, и торжественно добавил: