Александр Андреев - Переведи меня через Майдан

Разве для этих волоцюг с Грушевского наши потрясшие мир герои создавали Великолепную Украину? Разве для этих шакалов и гиен они ложились в сырую землю? Разве для того, чтобы их потомки жили голы и босы, наши казаки совершали свои великие подвиги, о которых ни в сказке сказать ни пером описать?

Эти шахраи Треугольника, у якых нэ тилькы нэ выстачае клэпок у головах, але й давно вже нэма ниякых кыбэтив, высолопывшы языка и вытрищивши очи, казяться як пэрэлякани в державний казни, нэ розумиючи, що у народа ось-ось урветься тэрпэць. Великий гетман говорил: «Таскал волк овец – потащили и волка», туда ему и дорога. Давайте все вместе дадим Треугольнику на референдуме доброго прочухана, щоб бильше нэ пошитися в дурни и нэ катытысь потим свит за очи. 14 апреля ци кугуты должны, наконец, облопаться нашего сала.

Сотник громко зачитал списки украденных архитектурных шедевров с комментариями, собранными штабом Казацкой республики. Трансляция закончилась, Богдан попрощался с людьми, все сели в машины, и кортеж благополучно через Хорол и Драбов вернулся в Переяслав, посадив рядом оба беспилотника.

Выступление Богдана Бульбы уже было на youtoub, а списки украденных замков висели на главной странице сайта КР. В Украине разгорался невиданный доселе скандал, выбрасывая клубы черного дыма на огромную высоту. День рождения Николая Васильевича Гоголя обещал быть жарким.

С возвращением Сотника из Миргорода в Переяславе начался по-украински красивый гоголевский праздник. По всему периметру исторического центра на валах рядом с первым частоколом вырос второй из копий, и с воздуха эта картина выглядела очень внушительно. Через камеры и дроны на казацкую столицу смотрела вся захеканная за долгие годы страна, впервые пришедшая в хорошее настроение.

На заседании СВР шел безумный и бесконечный скандальный ор, у краденных старинных особняков в городах собирались люди, которые вместе со штабами референдума шли в мэрии и требовали предъявить документы этих национальных шедевров. Под давлением общества документы все-таки находились и подтверждали слова Богдана Бульбы о грандиозном шахрайстве и польском следе, идущем от Гривны и Барыло. Пожар в Комитете по национальному достоянию Самой Верхней Рады не помог Треугольнику, который не знал о существовании брата Винцента, замести следы. К нему со всех сторон шли и шли запросы о вскрывшемся вдруг колоссальном воровстве депутатов и их пособников, рабочие группы прокуратуры и спецслужб открывали уголовные производства по взорвавшему страну «архитектурному делу», и ущерб от этой аферы века уже превышал миллиард долларов, и не было ему ни конца ни края.

Председателя СВР Андрея Гривну с его гопниками, попавшего из-за кражи двух бочонков збаражского золота и погони за Богданом Бульбой и его друзьями под прожекторы общества, даже в психиатрической лечебнице ждала незавидная судьба. Максим не очень этому радовался, понимая, что имя этим гривнам и барыгам – легион. Было здорово, что твой, а вернее общий, враг получает заслуженное возмездие, желательно с возмещением ущерба, но необходимо было установить начальников Гривны, и Максим пока не продумал, как это сделать в условиях бешеной круговерти совершающихся ежедневно событий. Пока.

А пока московский историк думал, продажные СМИ Треугольника все как один, высолопывши языка, вопили о разграблении Украины, представляя эту вопиющую историю как кадровую ошибку властей, которые, конечно, в очередной раз вылили на себя уже не ведро, а бочку грязи, отмыться от которой им уже не удастся. По крайней мере до народного референдума.

В Киеве злились, а в Переяславе гуляли, и вся страна видела этот удивительный контраст белого и черного. На мостах через Трубеж и Альту, на Летописной, в Центре из двадцати музеев, Большой, Подвальной, Сковороды, Шевченко, Ярмарковой, Покровской улицах боевые квадраты казацких куреней с пиками четко и быстро перестраивались в ромбы и стрелы, атаковали друг друга клином, отступали двойной дугой, как Ганнибал в Каннах, а потом, как и он, сжимали фланги. Лучшие казаки, сохранившие мастерство своих предков, рубились в конных боях, показывая чудеса управления лошадью, шеренги стреляли залпами по разом выпущенным воздушным шарам, из которых в чистое первоапрельское небо улетали только единицы, и картины с дронов и камер в эфир шли впечатляющие.

Максим смотрел на Богдана, даже на празднике не терявшего времени даром, и видел, как все офицерские отряды, разделившись на группы, проходили по Замковой, Яровой, площади Богдана Хмельницкого и Переяславской Рады, а затем две диверсионные группы туманом проплывали за ними, и в Фабричном, Речном, Пионерском переулках, у Вознесенского собора и Музея кобзарского искусства готовили ловушки прорвавшимся в город с суши, воды и воздуха незваным гостям, шляк бы их всех потрафил и черт взял.