Владимир Мухин - Чижовское кладбище [СИ]

— Черта с два… И куда мне на хрен деваться… — протянул он, ощущая предательское желание сбежать отсюда.

Но буря эмоций была сильнее стеснения. Парень резко распахнул одну дверь. За ней никого не оказалось. Рабочее место безнадёжно пустовало…

— Ничего! Интуиция явно не мой конек.

С этими словами Эд открыл еще один кабинет без всякого колебания и стука.

В комнате находилась женщина пожилого возраста, которая что-то усиленно печатала на компьютере. Нет… Это явно не то.

Потом было еще несколько неудачных попыток и несколько испуганных чиновников, которых вдруг неожиданно застали врасплох.

Вскоре мужчина приблизился к одной двери, которая была отделана позолоченным орнаментом. За ней явно слышались несколько мужских голосов. Там было определенно много людей. А это отличный повод привлечь внимание к проклятому погосту.

Эд нажал на ручку и наполовину вошел в комнату. За длинным столом сидело несколько солидных людей.

Тот, кто находился во главе заседания, спокойно говорил:

— Значит, на дополнительное озеленение города мы выделяем 0,5 %. Я думаю, с этим все согласны.

— Подождите! Но разве этого будет достаточно на целый год? — Возразил человек с усами.

— Вам же сказано, что это дополнительное озеленение, а не основное и уж тем более не благоустройство. Мы каждый год так выделяем, если вы еще помните, — воскликнул господин, сидящий напротив.

— Все равно этого не достаточно. Внешний вид города — это наша визитная карточка, на которой нельзя экономить.

— Эй! Стойте! А как насчет озеленения Чижовского кладбища? — Выкликнул Эд.

В его сторону был незамедлительно брошен взгляд главы собрания.

— Прикройте дверь, — строго отметил он.

— Что, мать твою? Дверь? — Вспыхнул Эдуард. — Да какая к чертям собачьим дверь? За городом находится старое кладбище. На нем каждую ночь убивают людей! Я пришел сказать вам об этом. Мне не верят даже менты. Вы же нормальные люди. Выслушайте меня. Я прошу!

— Ага, надо закрыть дверь. А то не пойми кто шастает. Как проходной двор в самом деле, — заявил толстяк в черном костюме, поднимаясь с места.

— Стой! Стой, чертов жирдяй! — Разозлившись не на шутку, вскрикнул парень, — Я говорю, что за городом есть погост. На нем есть кто-то, кто всех убивает. Он друга моего убил! Вы что глухие???

Как ни в чем не бывало, толстяк двинулся на Эда. Понимая, что его сейчас просто вытолкают из кабинета, молодой человек решил действовать.

— Ах вы суки! Продажные шлюхи! Вы что блин обозрели! Там людей режут, а вы говно всякое осуждаете днями!!!

С этими словами Эд схватил в руку стопку листов, которая располагалась на тумбочке у входа, и со злостью швырнул их в лицо упитанному представителю власти.

На некоторое время все замолчали. Тишина была такой, как будто кто-то просто взял и остановил время.

— Что не нравится, твою мать!? Вся власть советам, буржуи! — Воскликнул Эд, чувствуя, что его прием сработал гораздо лучше, чем ему самому хотелось.

И тут, как по команде, все находящиеся в комнате бросились к выходу. Эда нещадно толкнули от двери. Несколько больших кресел с высокими спинками были перевернуты.

А мужчина с пышными усами тяжело грохнулся на колени, после чего вскрикнул и пулей вылетел в коридор вслед за остальными.

Судя по топоту огромных ног, все чиновники ломанулись вниз по лестнице. Очевидно, они решили позвать охрану или еще кого-нибудь посерьезнее.

— Да уж… Чертовы наркоманы. Понабрали с улицы кого попало. А потом скажут, что это я сумасшедший. Конечно, классика литературного жанра. Долбанный ренессанс, — произнес парень, направляясь вглубь комнаты.

Ему почему-то жутко захотелось осмотреться здесь. Как будто этот кабинет власти скрывал какую-то страшную тайну.

Эд перевернул пару бумажек, в которых были непонятные цифры и графики. Он взвесил в руке портфель, забытый в спешке, а после этого поднял одно из поваленных кресел.

Его взгляд скользнул по комнате и остановился на маленьком телевизоре, находившемся в самом углу.

— Они тут еще и телек смотрят. Неплохо живе…

Эд не смог договорить начатое. Потому что экран показывал то, что отбило у него всякий дар речи.

На плазменной панели отчетливо было видно широкое поле с поваленной и подернутой жёлтым травой. Около поля проходила старая, раздолбанная дорога, полная различных выбоин.

Камера медленно перемещалась, как бы пролетая над травами и кустарниками. И вскоре взору зрителя предстала большая сгоревшая машина, расположенная прямо посреди нетронутой пахотой девственной земли.