Владимир Мухин - Чижовское кладбище [СИ]

Небольшой подкоп, похожий на развороченную нору животного, красовался прямо под нижним рядом колючей проволоки. А отработанная земля была разбросана вокруг так, будто ее раскидали специальной снегоуборочной машиной.

Конечно, это углубление было невозможно тесным для двоих. Но вот поодиночке через него вполне можно было выбраться на свободу.

И никакой проволоки, калиток, замков, гигантских пауков и всего остального. Просто миниатюрный, тесный подкоп. Подкоп, который при всей своей скромности был больше, чем любые ворота в мире.

Иногда человеку страшно избавляться от собственных мучений. Ведь наша психика привыкает не только к хорошему, но и к плохому. Эта привычка вырабатывается быстрее, чем думают многие.

Причем, под словом «плохое» понимается не только подъем в семь утра или кофе без сахара, но и скажем, мучительное блуждание по кладбищу, которое полным полно восставших мертвецов…

Именно поэтому двое мужчин вот уже целую томительную минуту не решались принимать попытки по высвобождению из своей ловушки.

Какой-то психологический барьер заставлял их молча смотреть на холодную тишину поля и дальней дороги, которая в отличие от других дорог не освещалась фонарями и проезжающими машинами.

Как же хотелось оказаться там как можно быстрее, не подлезая под колючий металл по грязной земле. Но сделать это не представлялось возможным. Ведь теперь только один путь через странную «нору» сулил им освобождение. Другого пути попросту не было.

— Давай, Леха… Надо пробовать. Я если что прикрою тут. Главное аккуратно только, — тихо произнес Эд, нарушая общее молчание.

— Почему я? Ты меньше. Давай ты первый.

— Лех, понимаешь, первого эти твари заметят с меньшей вероятностью. Я не подставляю тебя. А наоборот. Я хочу помочь, если ты об этом.

— А почему именно мне нужна помощь? Я что козырный что ли? — Попытался усмехнуться Алексей.

— По сравнению со мной — да, — в душе у Эда с новой силой проснулось чувство вины. Он понял, что даже если его самого разорвут на части чудовища, то он сделает все, чтобы напарник выбрался отсюда живым. Ведь именно Эд втянул их обоих в кромешный ад. А значит, максимальный риск должен лечь на него.

— Интересно, и чем же таким?

— Тем, что ты не затаскивал своего друга силой на проклятое живое кладбище, где лазят трупы, демоны и десятиногие уроды-переростки.

— Но ты же, черт возьми, не специально! Эд! Что это за надгробное покаяние???

Эд провел себе рукой по лицу. На его лице отразилась вся та боль, которую он испытывал в сердце. Его совесть, по-видимому, решила, как следует замучить парня перед тем, как он покинет мертвую зону.

— Леха, я очень тебя прошу, просто возьми и пойди первым. Мне большего от тебя не требуется. Если ты мне еще друг. Если мы с тобой ещё друзья, вообще. Пойми ты, что мы не можем вот так спорить. Еще пара минут и твари нас найдут. Тогда мы пойдем одновременно вдвоем, но не на свободу, а в пасть какому-нибудь уродцу. Поэтому сделай то, что я прошу. Пожалуйста. Это спасёт нас обоих…

— Черт тебя дери, чертов Эд, — протянул парень и принялся стягивать с себя изрядно потрепанную, грязную куртку, которая еще недавно имела престижно-деловой вид.

Затем он стал на колени и просунул верхнюю одежду в импровизированный подкоп, прокинув ее за территорию.

— Вот. Моя куртка уже освободилась, — усмехнулся он, поглядывая на Эда.

— И тебе того же, чувак. И тебе то-го-же, — Эд крепко сжимал в руках свое орудие, пристально вглядываясь в темноту кустов с намерением размозжить башку каждому, кто только попробует приблизиться к месту выхода под колючей стеной.

Тем временем Леха перебросил свое «средневековое копье» наружу. Теперь очередь оставалась за ним.

Он медленно «нырнул» головой в раскоп и полностью лег на живот, буквально распластавшись на земле.

Одно усилие. И его голова уже оказалась на свободе. Второе усилие. И плечи преодолели проволочную черту.

На лбу выступил холодный пот. Руки и ноги тряслись. Ощущение беспомощности и опасности нарастало где-то в области сердца. Но все это не помешало сделать ему еще пару вполне себе мощных рывков.

Предчувствие того, что за спиной мерзкие твари уже убили Эда и вот-вот подберутся к его теплым живым ногам, буквально не давало покоя.

Сама земля впивалась в легкий Свитер Лехи, не позволяя ему пролезать вперед. А в ушах стоял чей-то вой и тоскливые причитания, которые бывают только во время похоронных ритуалов.