Нейтан Баллингруд - Раны. Земля монстров [сборник litres]

– Что здесь творится? Господи, папа, что происходит?

– С мамой беда. Мы ей нужны.

Хезер издала какой-то звук, и Шон сильнее сжал ее руку.

– Кэти? – позвал он. – Хезер пришла.

Его голос не разнесся по подвалу, слова падали к ногам, точно камни.

Наша семья вынесла огромные потрясения. Наша семья связана любовью.

Они услышали, как что-то шевелится в темноте – там, куда не доставал свет.

– Мама?

– Кэти? Где ты, милая?

– Папа, что с ней случилось?

– Просто скажи мне, где ты, любимая. Мы подойдем к тебе.

Они достигли конца лестницы, и когда Шон отошел в сторону, кухонный свет ярче озарил то, что висело на столбе: багровую массу изодранной плоти, косматую паутину седеющих черных волос. Нечто двигалось в темноте за пределами света, маленькое, и сгорбленное, и бледное, спина его со стоном вздрагивала при каждом усилии, словно у чего-то, пойманного в процессе занятия любовью.

Наша семья не бросает своих.

Хезер отошла назад; споткнулась о нижнюю ступеньку и упала на лестницу.

Шон подошел к своей жене. Она слабо копошилась на дне небольшого углубления, похожего на могилу, усеянного червями; ее тускло-белые кости проглядывали сквозь пергамент кожи на спине, позвоночник выгибался, когда она зарывалась в землю. С оголенного черепа все еще свисали ошметки лица, точно флаг разгромленной армии.

– Папа, выходи. – Шон обернулся и увидел, как его дочь карабкается по лестнице. Она поднялась наверх, проползла через дверь и втянула за собой ноги. На свету он видел слезы на искаженном страданием лице Хезер. – Папа, пожалуйста. Выходи оттуда. Выходи оттуда.

Шон положил ладони на спину Кэти.

– Ты помнишь меня? Я твой муж. Разве ты не помнишь?

Она продолжала медленно трудиться, ее руки были как лопаты, работавшие на издыхающем аккумуляторе.

Он поднял ее из вырытой ямы – земля лавиной сошла с ее тела – и крепко прижал к своей груди. Прижался головой к окровавленному изгибу черепа, обхватил ладонью ее лоб.

– Останься со мной.

Хезер еще раз повторила откуда-то сверху:

– Папа, о нет, пожалуйста, поднимайся. Пожалуйста.

– Спускайся обратно, – сказал Шон. – Черт бы тебя побрал, спускайся обратно.

Дверь захлопнулась, клинышек света исчез. Шон обнял жену, баюкая ее, шепча в то ухо, что у нее осталось.

Он оттащил ее в сторону, но она едва это осознавала. Все теперь было тихо. Тишина струилась из вырытой ямы, точно дым. Она чувствовала то, что лежит совсем рядом. Новая страна. Немое изобилие. Шпили и арки из кости; храмы тишины. Она чувствовала огромные фигуры, что двигались там, величественные и необъятные, совершенно тихие, совершенно темные.

Он обнимал ее, раздувая единственный оставшийся в ее черепе уголек.

Ее пальцы царапали пустой воздух; то, что осталось от тела, продолжало эту последнюю работу, действуя с бесцельным усердием механизма, утратившего наконец-то свою практическую функцию. Работавшего только потому, что таково было его предназначение; его некрасивая, рутинная обязанность.

Если сердца – это земли, вот атлас моего. Эти люди – мои города, мои реки, мои призрачные леса. Я обязан им всем, что у меня есть.

Мой друг и коллега Дэйл Бейли был рядом с самого начала этого путешествия, делясь добрым советом и верной дружбой в любую погоду. Наша с ним дружба – среди самых значимых отношений в моей жизни, и я буду верить ему и верен ему до конца. Как и Джеффу и Энн Вандермеерам: мы дружим уже больше двадцати лет; знакомство с ними сделало меня лучшим писателем и, что более важно, лучшим читателем. Они продолжают делать мою жизнь богаче.

Я благодарен Эйприл Уайт, своей дорогой подруге и первой читательнице многих из этих рассказов, больше, чем могу описать в случайном предложении вроде этого (оно бы заняло целую библиотеку); Нилу Стэниферу за то, что говорил со мной о литературе и лазерных пушках в те многочисленные вечера в новоорлеанском пабе «Авеню»; и Крису Шенику за то, что не раз выравнивал мою перспективу.

Спасибо Люциусу Шепарду, чье влияние на меня было огромным, и чья дружба впоследствии стала приятной неожиданностью (случись двадцатиоднолетнему мне узнать, что такое будет, он бы… впрочем, не важно).

Спасибо людям из моей жизни в Новом Орлеане: Монте и Море Уайтам, Джиму Маккаллуму, Эду и Мими Саммарко, Джону и Ванессе Бринк, Брайану Джонсу (у которого я украл название рассказа «S. S.»), Саре Данек, Джинджер Люкс, Анне Борн, Собе Кеттерер, Кими Браун, Викки Робинсон, Молли Нэпп, Джону Макниколу, Вомбату, Вайолет Воспер, Рику и Тревору; а также тем, кто ушел: Крейгу Стивенсу, Дуэйну Уоттсу и старому доброму Лучику. Годы, проведенные в Новом Орлеане, были среди самых счастливых в моей жизни, во многом благодаря этим людям.