Ширин Шафиева - Сны Ocimum Basilicum [litres]

Их обступали операторы в чёрных куртках, с чёрными камерами и микрофонами, но ни Мари, ни Денис не замечали этого кольца тьмы – они были одни, и только тяжёлое осеннее небо наклонилось пониже, прислушиваясь.

Любопытство одолело и Дениса. Эта странная девушка разговаривала с ним как человек, имеющий полное право на его, Дениса, безраздельное внимание.

– О чём ты хочешь меня спросить?

Мари выдержала необходимую паузу, приблизившись к сундуку на пару шагов, а потом задала свой вопрос:

– Ты меня совсем не узнаёшь?

Незначительных людей Денис не помнил. Он перебрал в уме всех знакомых девушек, листая память, как альбом с фотографиями, но так и не вспомнил ни одну по имени Мари.

– Прости. Нет.

Мари смешалась. В её мечтах этот разговор с самого начала должен был потечь по иному руслу, когда на лице Дениса, на его красивом лице северного воина проступили бы узнавание и удивление. Неужели перемены в ней настолько разительны?

– Я Мари… – «Глупо, как глупо, он и так знает моё имя». – Мы десять лет назад… э-э-э… тусовались в одной компании. – Ей стало неимоверно стыдно за такую беспомощную фразу, но все эффектные речи, припасённые для этого момента, в ужасе забились в отдалённые уголки мозга, точно струсившие солдаты, и отказывались подчиняться.

Денис чувствовал себя не менее глупо. Он всё ещё не мог вспомнить её, но теперь упорствовать в своей забывчивости было бы крайне невежливо. Столь велико было его смущение, что даже сундук с деньгами и близкая победа перестали казаться привлекательными. И он солгал, как лгут все люди, оказавшиеся в подобной ситуации:

– А, Мари! Теперь вспомнил! Конечно… Хм…

Она поняла, что он притворяется, и ей пришлось сказать то, чего она совсем не хотела говорить.

– Я была влюблена в тебя, а ты сказал, что я не в твоём вкусе.

Где-то за кадром тихо застонал Сулейман. А Денис вдруг вспомнил неприметное существо с уродливой чёлкой и плохой фигурой, таскавшееся за ним и искавшее его внимания. «Но этого не может быть», – подумал он, глядя на высокую тонкую красавицу с кроваво-красными губами. Всё сразу запуталось ещё сильнее, Денис не мог понять, зачем она сейчас пустилась в откровения, и знала ли она, что он будет участвовать в шоу, или это одно из тех странных совпадений, в которые не веришь до тех пор, пока они не произойдут с тобой, и что ей вообще, чёрт возьми, нужно.

– Отлично выглядишь, – выдавил он из себя, стиснув ключ в повлажневшей ладони.

– Спасибо, – Мари скользнула ближе к Денису (или к сундуку?). – Раньше ты так не считал.

– Ты очень изменилась, – ответил Денис, не сводя с неё глаз.

– Жаль, что мы не попали в одну команду. Мне этого очень хотелось. – Она была совсем близко.

– Попали – не попали, всё равно сейчас мы играем друг против друга, – резко возразил Денис.

– Победа меня мало интересует, – сказала Мари. – Больше меня интересуешь ты.

– Значит, не всё в тебе изменилось за десять лет.

Сулейману отчаянно захотелось сбросить Дениса с башни, и Мари, видимо, тоже – она вдруг одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее её от вожделенного сундука, толкнула Дениса и взмахнула рукой, в которой сжимала ключ. Но её веса не хватило на то, чтобы сдвинуть соперника с места, а Денис уже давно держал ключ наготове. Он опередил её лишь на секунду, но эта секунда решила всё: ключ соперницы оцарапал кожу на его большом пальце и соскочил в никуда, Денис победил, а Мари – проиграла.

Напряжение последних минут взорвалось праздничной хлопушкой, только вместо серпантина на победителя полился дождь. Капли его, падая на застывшее лицо Мари, увлекали за собой тушь и подводку с её глаз и рисовали чёрные полосы на её щеках. На площадку выволокли Егяну и Лейлу (её запачканный кровью лоб украшали два пластыря), чтобы зритель мог полюбоваться разочарованными физиономиями всех трёх проигравших. Впрочем, одна из них вовсе не выглядела расстроенной.

Денис произнёс речь (которую продумал заранее, будучи уверенным в своей победе).

– И особенную благодарность, – такими словами эта речь заканчивалась, – я хочу выразить девушке, которая вдохновляла меня на протяжении всего пути. – Мари, всё это время упрямо глядевшая в пол, с иррациональной надеждой подняла голову. – Егяна! Это твоя доброта, твой ум, твоя сила духа поддерживали меня на этом пути. Ты стала очень дорогим для меня человеком, и я надеюсь, что сегодня наше знакомство не заканчивается, а только начинается.