Дэн Поблоки - Выхода нет [litres]

И пока из глаз не хлынули слезы, Поппи перебросила ноги вперед и скользнула вниз.

Через несколько секунд позади послышался голос Азуми:

– Все в порядке?

– Пока да, – ответила Поппи, обернувшись и протянув руку, чтобы помочь подруге пролезть в дыру. Когда Азуми взяла ее за руку, кожа вспыхнула от боли – дали о себе знать порезы от разбитого зеркала. Поппи поморщилась и прижала руку к груди, дожидаясь, когда она перестанет дрожать.

Дэш кряхтел, протискиваясь за Азуми в пробоину по крошкам от разбитого фундамента; с его появлением внутри стало гораздо светлее. Поппи улыбнулась ему, но он отвел взгляд и поднял телефон повыше. Черные, покрытые пылью, кирпичные стены нависали так, словно хотели их расплющить. Вдаль уходил узкий коридор. Крупные пауки бросились врассыпную, отыскивая щели, где можно спрятаться от света. Темная земля под ногами казалась утоптанной, точно люди не раз ходили по этой тропе.

Азуми шагнула вперед, но подвернула ногу и схватилась за Поппи. Взглянув вниз, она завизжала. Под ногами лежал не камень или осколок кирпича, а череп. Маленький белый человеческий череп. Девочки бросились вперед по коридору, а Дэш уставился на груду костей вперемежку с щебнем.

– Пойдем, – окликнула его Поппи, – пока дом не начал играть с нами.

– Он уже начал, – отрезал Дэш.

Все вместе они медленно пошли по узенькому коридору, прислушиваясь к звукам, доносившимся из мрака. Впереди в луче фонарика блеснула стена. Там висела маленькая медная табличка, прикрученная к черному кирпичу, и на ней была выгравирована надпись:

« Консолида Колдуэлл ».

У Поппи внутри все похолодело.

– Почему здесь стоит имя твоей родственницы? – спросила Азуми.

Поппи провела пальцами по стене. Ей казалось, она знает, что лежит за этими стенами, но она боялась сказать вслух.

Через несколько футов дальше по коридору висела еще одна медная табличка. На ней было написано « Евгения Колдуэлл ».

– Мама Конни, – сказала Поппи.

На следующей табличке стояло « Фредерик Колдуэлл ». Художник, который пошел на сделку с теневым существом.

– Я не понимаю, – сказал Дэш, – в какую игру дом играет теперь?

– Не знаю, – ответила Поппи, ее голос дрожал.

Чем дальше они шли, тем больше появлялось табличек. Больше имен.

Гейдж Вогел.

Сибил Симонов.

Элиза Тернер.

Джеймс Хан.

Орион Робидо.

Поппи не стала говорить Дэшу и Азуми, что так звали первых сирот – тех, что по милости Сайруса утонули во время круиза по реке Гудзон в тридцатых годах. Она не хотела их пугать.

Тихий гул разносился по коридору. Поппи и рада была бы идти быстрее, но Дэш и Азуми только замедляли шаги, а она не осмеливалась попросить Дэша прибавить ходу. Он зачитывал новые имена. Какие-то звучали знакомо, другие нет.

Хавьер и Филип Зулло.

Анджело и Берилл Фокс.

Верити Риз.

Саул Бэррон.

– Сайрус в своих заметках нигде не упоминал, что в Ларкспуре есть склеп? – спросил Дэш, отходя от стены к центру коридора.

Азуми вдруг побелела и отдернула руку от таблички.

Они подошли к участку стены, который был выложен красным кирпичом и выглядел новее остальных, как будто здесь раньше была дверь, а потом ее замуровали. Дальше чернели четыре темных прохода, ожидавшие той же участи. Дэш направил луч фонарика в один из них.

Внутри была маленькая квадратная комнатушка, не больше той, которую Поппи делила с Эшли в Четвертой Надежде.

Пока Азуми и Дэш осматривали другие закутки, Поппи обратила внимание на медную табличку, прикрученную к яркому кирпичу прямо напротив того места, где она стояла. Прочитав имя, Поппи ахнула и привалилась к стене.

– Что такое? – спросила Азуми. – Что случилось?

Поппи хватило сил только на то, чтобы указать им на табличку. Она закрыла глаза, услышав, как невольно вскрикнули Азуми и Дэш.

На сияющей металлической табличке было выгравировано знакомое имя: « Маркус Геллер ».

«МАРКУС УМЕР ИЗ-ЗА ТЕБЯ, Азуми, так же как и Морико, это все из-за тебя из-за тебя из-за тебя это все ИЗ-ЗА ТЕБЯ ИЗ-ЗА ТЕБЯ…»

Азуми прикусила кончик языка и отвела взгляд от таблички на стене. Она подошла поближе к остальным и сдавленно всхлипнула.