Павел Иевлев: Локальная метрика

— Смотрите туда! Чего вы меня разглядываете? — наорал на меня профессор.

— А как он включается? — тупил я, вертя в руках монолитную штуковину.

— Вы идиот, молодой человек? Я что, неразборчиво говорю? Я не прошу вас ничего включать. Я прошу вас смотреть!

Я послушно уставился в тёмную глубь.

— Что вы видите?

Сначала мне казалось, что надо мной зачем-то издеваются, но потом увидел, что за поверхностью, если приглядеться, просматриваются какие-то структуры. Словно вплавленные в стекло нити и пузырьки. Чем внимательнее я их рассматривал, тем отчетливее они проступали. Сложная многомерная сеть из точек и линий, которая завораживала и тянула рассмотреть её подробнее. По привычке пользователя смартфона я провел пальцем по экрану, пытаясь повернуть изображение, планшет дрогнул в руках, и в ответ, кажется, дрогнул пол… В внутри меня как будто что-то натянулось, в солнечное сплетение плеснуло холодом, точка на экране поехала за пальцем…

— Прекратите немедленно! — заорал на меня профессор. — Вы с ума сошли? Вы что творите?

Над будкой замигала оранжевая лампа, где-то вдалеке за дверями включился тревожный ревун. Учёный распахнул дверь и грубо выдернул планшет у меня из рук.

— Что случилось, Сергей Яковлевич? — в комнату забежал встревоженный Евгений и ещё какие-то люди. На меня они смотрели недобро.

— Очень… Хм… Активный потенциал попался. Ручонки шаловливые, а ума нет.

Я поднял руки жестом сдающегося немца. Всё-всё — обезврежен и обезоружен, нихт шиссен.

— Забирайте этого диверсанта, — резко сказал профессор, — давайте следующего…

— Я не… — возмутился я, но меня никто не слушал.

Отвели в лабораторию, набитую удивительно старообразными приборами — там был работающий лучевой осциллограф! Здоровенный, как бабушкин сундук, с круглым зелёным экраном. И ни единого компьютера!

Меня усадили на кресло, словно взятое в кабинете стоматолога, подключили какие-то датчики к рукам, под голову пристроили холодную неприятную железку. Я, было, подумал, что это антикварный полиграф, и мне сейчас будут задавать вопросы. Кто застрелил Кеннеди, кто убил Лору Палмер, кто подставил кролика Роджера и так далее. Но нет — никаких вопросов. Две молодые симпатичные лаборантки и немолодой несимпатичный мужик в халате что-то делали за моей спиной, щёлкая переключателями и тихо переговариваясь непонятными словами, а я просто так сидел. Даже задрёмывать начал.

Но тут одна из лаборанток поставила передо мной высокий барный стул, на котором стоял стеклянный лабораторный колпак. Под ним, на тарелке с надписью «Общепит», лежал чёрный, матовый, с жирным графитовым отливом кубик. Он почему-то показался мне неприятным, хотя обычно я ничего не имею против кубиков.

— Пожалуйста, поверните кубик, — сказала мне лаборантка. Та, что пониже, но пофигуристей.

Я дёрнулся, но вторая, высокая и стройная, мягко придержала меня за плечи.

— Не отрывайте головы от съёмника импульсов, пожалуйста.

— Но как…

— Представьте, что владеете телекинезом. Вам знакомо это слово? — она стояла за креслом, держала руки на моих плечах и волнующе дышала мне в затылок.

— Ну… Да, слово-то знакомо… Я должен повернуть его силой мысли, что ли? Если что, я не из этих…

— Просто попробуйте, — горячо и влажно мурлыкнула мне в ухо эта фемина.

Я попробовал. Кубик повернулся. И ещё повернулся. И начал скакать по тарелке, как будто его черти пинают.

Лаборантка поменьше его быстро унесла, так что не знаю, что с ним потом стало. Может, так и скачет.

— Я таки владею телекинезом? — удивился я.

— Нет, — шепнула мне на ухо стройная, — не владеете.

— А как же…

— Спасибо, мы сняли показания, вы можете идти, — голос её стал строгим, и руки с плеч она убрала.

— Куда идти-то?

— Там скажут.

И я пошёл.

Что это было? И что теперь будет? Вот два вопроса, которые меня волновали больше всего и которые я задал Ольге. А ещё:

— А пожрать тут где-нибудь можно?

— Пойдём, страдалец, — рыжая осмотрела меня с ног до головы, и я осознал, какой имею потасканный вид.

В этой одежде я лежал в поле с автоматом, потея от… Ну, например, боевой ярости. И это было заметно. Кстати, было ещё и жарко — хотя я снял все тёплые вещи и остался в штанах, майке и куртке, они были немного не по сезону. Кстати…

— Оль, а сейчас что — лето?

— В смысле? Ах, да… Тут ещё нет времен года. Слишком мала метрика. У нас даже Луна пока не проявилась.

— Пока? Луна?