Павел Иевлев: Локальная метрика

— Второй, второй, — кричал майор в рации, — да бей ты по нему, у меня вертикальное наведение отказало!

— У нас электропривод сдох, — отвечал второй, — вручную башню крутим! Мехвод двухсотый, двигатель пробило! Чёрт, слева, на десять часов ещё цель!

На пригорок со стороны города выкатилась БРДМ-1. Она не имела даже штатного пулемёта, возможно, поэтому противник не обратил на неё внимания сразу. Из машины выскочили какие-то люди и побежали, пригибаясь, в сторону. Олег не мог издалека разглядеть, кто это, но этот старый «бардак» он уже видел. И даже в нём ехал.

— Это свои, свои! — затряс он Карасова. — Не стреляйте в них!

— Второй, по «бардаку» не стрелять, — сказал в рацию полковник, — возможно, это не враг.

— Принято, — ответил второй.

— Масло теряем, — сказала рация голосом танкового майора, — пробили-таки блок. Сейчас встанем — и нам пизда.

Моторный отсек последнего танка истекал белым дымом, но он ещё двигался. Даже Олегу было понятно, что, если танк остановится — его просто расстреляют с двух сторон. Но тут с поля в сторону летающей платформы метнулся огненный выхлоп ракеты. Грохнуло. Летающий аппарат не упал, но стрелять прекратил и заскользил, снижаясь, в сторону.

— Да! Да, блядь! — заорал радостно кто-то в канале.

Вторая ракета прилетела в борт броневику, и тот моментально встал, пустив дым из всех щелей. Стоячий танк тут же на него навёлся и добавил из пушки по другому борту. Машину подбросило, и дым пошёл гуще.

Летающая платформа по широкой дуге приземлилась в отдалении — жёстко, вспахав углом борозду в поле и выкинув винтами в воздух фонтаны земли. Застыла, накренившись. С неё не стреляли, и движения не было видно. Танк на шоссе медленно поворачивал в её сторону башню, пока пушка не уставилась прямой наводкой.

— Не стреляйте пока, второй, — скомандовал полковник, — нам нужны пленные. Я хочу понять уже, что тут, чёрт побери, происходит.

— Полковник, я слышу, вы живы? — раздался в рации женский голос. — Так и думала. Не зря говорят — «не тонет»…

— Кто в канале? — недовольно сказал Карасов.

— Ольга Громова.

— Не узнал, — коротко ответил тот, — долго жить будете.

— Не сомневайтесь, буду. Не хочется говорить банальности, но ваша задача провалена. Пора сдаваться.

— На каких условиях?

— На таких, что у нас ещё много зарядов к гранатомёту, а у вас всего один танк на ходу. Да и тот… От города уже идет колонна ополчения. Выходите, сдавайте оружие, и ничего вам не будет. Раненые получат помощь, все останутся живы.

Танк в поле уже не двигался и дымил всё интенсивнее.

— Ну, хватит, Сутенёр, — вмешался в разговор мужской голос. — Ты же видишь, без шансов. Мало ты народу сегодня положил?

— Майор Мешакер? — ответил мрачно Карасов. — Как знал. Чёрт с вами.

Он вздохнул и повторил про себя тихо: «Да что ж так через жопу-то всё?». Услышал его только Олег.

— Внимание всем! — сказал полковник в рацию. — Выходим на дорогу, сдаём оружие, сопротивления не оказываем. Выносите раненых, сейчас им окажут помощь.

По дороге пылили, быстро приближаясь, какие-то грузовики.

— О, а вот и наш потеряшка нашёлся! — майор радостно поприветствовал Олега, ощутимо хлопнув тактической перчаткой по плечу.

На БРДМ-ке с ним, кроме уже знакомого священнику Артёма, подъехали две женщины. Одна брюнетка, с виду постарше, вторая — совсем молодая, медно-рыжая с короткой стрижкой и пронзительно голубыми глазами.

— Рад видеть живым, — сказал Артём, — мы уж и не надеялись.

— Хранил Господь.

— Поехали, глянем на платформу, — торопила рыжая, — тут без нас разберутся.

С подошедших грузовиков — старых, с угловатыми кабинами ГАЗ-51, — выпрыгивали люди в штатском, но с симоновскими карабинами и брезентовыми патронными сумками на ремнях. Они выстраивали выходящих из посадки солдат на дороге, тщательно, но без грубости обыскивали, собирали в кучу сдаваемое оружие. Возле лежащих на земле раненых возились женщины с повязками санитарок на руках и медицинскими сумками с крестом.

Олег доехал до места падения на БРДМ — просто залез и всё. На него посмотрели, потеснились и ничего не сказали. Он же счёл своим долгом присмотреть за тем, чтобы с возможными пленными обошлись по совести.

Рухнувший аппарат лежал, тихо гудя внутри. Винт поднятого вверх края квадратной платформы медленно вращался. Пахло озоном, горелой изоляцией и кровью — при ударе об землю один из стрелков вылетел из своего кресла и попал в шахту пропеллера. Смотреть туда было неприятно, и Олег поскорее отвернулся, борясь с тошнотой. Остальные обвисли на ремнях, то ли мёртвые, то ли оглушённые ударом. На них был непривычный камуфляж — геометрический, из крупных хаотически раскиданных по ткани треугольников серого, бурого, грязно-белого и зеленоватого цветов. Несмотря на кажущуюся пестроту, он размывал очертания фигур, даже вблизи рассмотреть их в подробностях было сложно. Шлемы с тёмными забралами на голове, нечто вроде лёгкой пластиковой кирасы на туловище, защитные щитки на голенях и коленях, широкие наручи с закреплёнными на них устройствами неизвестного предназначения.