Александр Матюхин: Восхищение [сборник litres]

Пальцы Лизы вцепились в стул так сильно, что она почувствовала, как болезненно отходит ноготь на одном из пальцев. В голове кружился ворох мыслей, но не было ни одной спасительной – той самой, которая по всем законам жанра должна была прийти в подходящий момент.

Вместо этого Лиза вдруг представила таракана, выползающего из сливного отверстия раковины. И раковину увидела – старую, с пожелтевшими краями и пучком кошачьей шерсти, намотанным на металлической решетке отверстия… вновь что-то холодное и влажное дотронулось до ее кожи на лице, растянуло веки, приоткрыло рот, поелозив по потрескавшимся губам, смяло щеки и лоб. Заболела голова – что-то внутри головы! Лиза почувствовала, будто под черепом, в области левого виска, что-то шевелится, беспокойно ерзает, пытается выбраться наружу, скребется лапками… о, этот звук! Внезапная боль заставила Лиза вскрикнуть. Кажется, порвалась кожа на виске и что-то маленькое и липкое побежало по лицу.

Теперь уже Лиза закричала что было сил. Завопила. Заверещала. Замотала головой, пытаясь стряхнуть что-то, что выбралось из-под ее кожи. А нечто невидимое и маленькое пробежало по подбородку, коснулось губ усиками и… пропало.

Из темноты рассмеялись.

– Извини. Я просто немного усилил эффект. Вишенка на торте, все дела. Очень вкусно, спасибо! Ты справляешься!

Лиза почувствовала чужое дыхание. Кто-то сопел и втягивал носом воздух. Кто-то нюхал ее лицо. Кожа как будто отслаивалась, какие-то частички, мягкие и твердые комочки под хрупким слоем эпидермиса… мышцы?.. может быть – эмоции? Нечто из темноты забирало ее эмоции. Пожирало их, как десерт.

По щекам потекли слезы.

– Не надо так, – сказали из темноты как будто с сочувствием. – Смотри на жизнь проще. Актеришки из театров похожи на многоразовые жевательные резинки, тебе же повезло стать блюдом дня! Ты умеешь изображать боль?

Что он от нее хочет?

– Боль… – мягко повторили из темноты. – Настоящими актерами становятся только через боль. Настоящий актер – это пластилин, из которого можно вылепить что угодно. Если пройдешь тест, я обещаю, возьму тебя на работу. Тебе же нужна эта работа?

Как бы она хотела сейчас сказать нет, выбежать из комнаты и никогда больше не возвращаться! Прочь из города, в родной Владимир, к родителям, помириться!

Конечно же, чуда не произошло. Что-то из темноты взяло ее за щеки и с силой дернуло. Кожа отслоилась – Лиза чувствовала, как она отходит от черепа, словно луковая кожура, с треском лопается на затылке. А в это время что-то подхватило ее руки и вывернуло локти. Кости сломались, будто сухие ветки. Огненная боль растеклась по телу, и Лиза закричала, не в силах сдерживаться. Ее тело ломали, мяли, изгибали. Кто-то вышиб стул. Лиза упала, кожа с лица сорвалась. В рот, в ноздри хлынула кровь. Крик перешел в кашель. Хрустнула коленная чашечка на левой ноге.

– Великолепно! – сказали из темноты. – Талант!

Кажется, Лизу отпустили. Она лежала в пыли, глотая собственную кровь, в полнейшей темноте, и не понимала, почему все еще жива. Где-то в глубине растерзанного тела трепетало сердце.

– Вы приняты, – голос говорившего дрожал то ли от удовольствия, то ли от усталости. – Нет, правда. Вкус ваших эмоций выше всяких похвал. Мне нравится. Из вас еще лепить и лепить.

Где-то раздался скрип двери. Полоска света разрезала черноту и ослепила. Лиза не могла моргнуть. Перед глазами замелькали черные и красные точки.

На полу, покрытом пеплом или влажным песком, отчетливо виднелись следы ног – продолговатые, с вытянутыми пальцами и когтями. Нечеловеческие следы.

– Извините, – раздался женский голос той самой секретарши, что сидела в коридоре в холле. – Тут ваш знакомый пришел. Попросить подождать или как?

– Ксюшенька, зови немедленно! – сказали из темноты. – Это даже хорошо! Вовремя!

Любое движение вызывало непереносимую боль. Лиза застонала снова. На земле вокруг лица собралась лужа крови. Кровь забивалась в нос при каждом вздохе. Сквозняк больно резал обнаженную плоть на месте губ и щек.

Дверь отворилась шире, свет залил помещение, осветив ряды кресел с овальными металлическими номерками на спинках, уходящие в темноту.

– Здравствуй, уважаемый, – произнесли с порога, и Лиза сразу узнала этот голос.

– Павел Эдуардович, рад видеть! Какими судьбами?

– Заглянул, знаешь ли, проверить, как проходит собеседование. Как тут наша девочка, справляется?

– Как видишь, – ответили из темноты. – Чистые эмоции. Сложно переоценить. Жемчужинку мне нашли, ничего не скажешь.