Александр Матюхин: Восхищение [сборник litres]

Его театр прятался в паутине улиц старого Петербурга, среди дворов-колодцев, желтых овальных арок, гор мусора и неистребимых луж под ногами. В Питере было полно подобных театров, ютящихся в подвалах или в старых заброшенных домах, будто близость к чему-то низкому, разрушающемуся роднило их обитателей с настоящим искусством, наполняло стены театров неповторимой атмосферой, какую не найти в Мариинке или в Большом драматическом. Проза жизни заключалась в том, что у бедных театралов попросту не хватало денег на аренду дорогих помещений, и им приходилось выкручиваться, создавая легенду об истинном искусстве с запахом плесени, водосточных труб, промокших ног и невыспавшихся студентов. Лиза и сама наведывалась в подобные театры, где можно было сидеть со стаканчиком кофе, закутавшись в плед, и чувствовать себя единым целым с остальными зрителями под низким сводом щербатого потолка. Вот только, поступая на актерский, она мечтала совсем о других подмостках…

Сначала она увидела фанерку над крыльцом. На фанерке от руки синей краской было написано: «Проект». Металлическая лестница вела вниз, к крохотной дверце в подвале старого дома.

Лиза спустилась, звоном каблуков по ступенькам разгоняя утреннюю тишину узкого пустынного дворика. Дверца была не заперта, Лиза осторожно заглянула внутрь и обнаружила холл, освещенный тусклым желтым светом. Помещение было от пола до потолка обклеено глянцевыми листовками и плакатами. Со всех сторон на Лизу смотрели очаровательные принцессы, добрые рыцари, бизнесмены с широкой душой, аферисты, одинокие женщины, желающие познакомиться, – в общем, типажи стандартных пьес. На всех фото лица людей были закрыты классическими театральными масками, двуцветными, изображающими радость и веселье. Видимо, какой-то творческий ход.

– Дверь закрывайте, сквозит. – За небольшим столиком в углу сидела девушка лет двадцати и вырезала ножницами фигурные листовки. Стол был усеян ворохом бумажных огрызков.

Лиза поспешно закрыла дверь, отрезая лучи солнечного света.

– Вы за билетом? – спросила девушка, не поднимая взгляда. Ножницы в ее руке часто и отрывисто щелкали. – На «Злобную горгону» или «Смех утопленницы»? На завтра уже нет, разве что на четверг и субботу.

– Я по поводу работы. К Анатолию.

Девушка сложила обрезанную листовку поверх аккуратной стопки, кивнула на дверь справа от стола:

– Проходите, по коридору налево, до конца. Не ошибетесь.

Лиза нырнула за дверь в тусклый коридор. Из комнатки вновь раздалось частое щелканье ножниц. Вдоль шершавых, плохо оштукатуренных стен тянулись провода, тонкие и толстые трубы, разбегающиеся вверх и вниз, исчезающие в потолке или под полом. Изнутри труб гудело, булькало и шипело. Под ногами оказалась рассыпана какая-то мелкая желтая крошка. Лампы висели редко, света едва хватало.

Коридор заканчивался кирпичной стеной, справа обнаружилась еще одна дверь. За ней Лиза увидела сплошную густую черноту, будто бы вязкую и вполне осязаемую. Чернота походила на желе, казалось, что, если ткнуть в нее пальцем, воздух задрожит и пойдет волнами.

– Не разгоняйте, уважаемая! – неожиданно попросили изнутри уставшим мужским голосом. – Проходите, прикрывайте дверь. Умоляю, скорее!

Лиза, вздрогнув, поспешила, шагнула в эту маслянистую (так ей показалось) субстанцию, одновременно закрывая дверь. Мир вокруг погрузился в непроглядную темноту. Стало прохладно.

– Проходите, присаживайтесь, – сказали из темноты. Голос был с хрипотцой, старческий.

– Я же ничего не вижу.

– А вы два шага вперед сделайте, нащупаете стул. На него и садитесь… Вы же Лиза, верно? Меня предупредили…

Лиза сделала два неловких шага, выставив перед собой руки. Пальцами наткнулась на мягкую спинку стула, вцепилась в него, обогнула и села. Стул был с боковыми ручками и скрипящим сиденьем.

– Проклятая сцена, – сухо произнесли из темноты. Лиза не могла сообразить, насколько далеко находится обладатель голоса. Эха в помещении не было, звуки растворялись в черноте, едва успев раздаться. Не желе, а вата…

– Можно включить свет?

– Разве он обязателен? Я вас прекрасно вижу.

– Но я-то вас нет…

Лиза поежилась. Ей почему-то показалось, что таинственный Анатолий стоит где-то рядом. Может быть, около стула. Может, даже склонился над ней.

– К чему вам меня видеть? – спросили из темноты. – Нам с вами на брудершафт не пить. В ближайшее время. Пройдете собеседование – тогда сколько угодно. А нет – к чему эти лишние знакомства?