Александр Дедов: Джаз сапожных гвоздей

Я не стал трогать лицо – слишком проблемный участок, трудный в обработке. По этой причине кожу головы пришлось сохранить. Спустя примерно час я держал в руках свежую человеческую шкуру. Меня всего трясло от возбуждения. Тело Максима пробирала мелкая дрожь, оголённые мышцы сокращались от болевого шока, моя жертва вот-вот должна была сгинуть с этого грешного света. Естественно я его добил, я же не какое-нибудь чудовище, верно? Однако пришлось приложить усилие: остро отточенное длинное шило с хрустом вошло в плоть под нижней челюстью, минуя сначала одну, а потом другу стенку черепа – удар пришёлся снизу вверх. Тело Максима расслабилось, он перестал хрипеть и дёргаться. Свой долг он выполнил – подарил мастерской великолепный по своему качеству материал!

Теперь возникла прямая необходимость избавиться от трупа. Но как? Для начала следовало узнать, как же этот ублюдок добрался до моей мастерской? Уж точно не пешком и не на автобусе, такие люди слишком себя любят, чтобы «опуститься» до поездки на общественном транспорте. В это время автобусы и троллейбусы уже не ходили, а поездка столь злачной личности на маршрутном такси и вовсе трудновообразима. Я вытер кровь с рук остатками ветоши и поднялся наверх, вышел из мастерской. Точно! Вот он – новенький «Лэнд Крузер», припаркован прямо у тротуара. И дёрнул же чёрт этого придурка навестить меня в столь поздний час. Я одел обескровленное, освежёванное тело Максима в его же тряпки. Вытащил мертвеца наверх – в мастерскую. Прежде чем выйти, внимательно осмотрел улицу: уже двенадцатый час ночи – последний забулдыга давно отправился домой, под толстенький бочок своей жены. Нащупав в кармане пальто моего дорогого Мажора связку ключей, я нажал на кнопку пульта-брелока дистанционного управления сигнализацией. Система дважды взвизгнула, оповещая о возможности войти в салон автомобиля. Максим был довольно-таки лёгким: примерно шестьдесят килограмм против моего центнера. Я усадил тело на пассажирское сиденье, вставил ключ и повернул зажигание. Машина завелась с полуоборота. Я знал, куда стоило отправиться двум путникам в столь поздний час!

Наш городок со всех сторон окружён лесом, а сам лес прорезают сотни дорог. Здесь часто случаются аварии, и на ещё одно ДТП вряд ли кто-нибудь обратит внимание. Я выехал за город, на плохо освещённое шоссе, наметил для себя нужную цель – ей стал древний, многовековой дуб, который каким-то чудом до сих пор никто не срубил. Машина сбавила скорость до шестидесяти километров в час. Далее последовала проверка ремней безопасности. Всё было готово к представлению!

Ёщё немного, ещё совсем чуть-чуть… Капот машины достойно встретил удар с деревом: он смялся почти наполовину, но лобовое стекло осталось практически целым, лишь покрылось мелкой путиной трещин. Сработали подушки безопасности – для меня и холодеющего пассажира. Как только удалось выйти (по понятным причинам это получилось не сразу), я взял из-под сиденья заранее припасённый кусок ветоши, пересадил труп на место водителя и упер его головой в приборную панель – чтобы не упал.

Пришлось немного повозиться, чтобы найти крышку бензобака, ибо до сего дня я не имел чести водить машину иностранного производства. Найдя, что искал, я окунул тряпку в бензобак, который к моему счастью оказался полон. Смоченный бензином с обоих концов, кусок ветоши легко скрутился в тонкую «колбаску». Получился своеобразный импровизированный фитиль. Прежде чем довести своё чёрное дело до логического завершения, я позаботился о деталях: осмотрел салон автомобиля на предмет своих утерянных вещей, усадил покойника поудобнее, закрыл за собой все двери и только потом поджёг импровизированный фитиль, уже торчавший из бензобака. Времени хватило отбежать примерно на пятьдесят метров, машина сначала вспыхнула спичкой, а потом рванула ором ночного зверя. В округе проснулись собаки и тревожно залаяли.

Я решил добираться обратно пешком, хотя иного выбора быть попросту не могло: сумеречная фигура в ночи вызовет подозрения и у таксиста, и у частного бомбилы, и уж тем более у матёрого дальнобойщика. Примерно час пешего пути, до самой границы городских огней отовсюду слышалась истеричная собачья перекличка.

В городе пришлось идти тёмными дворами, дабы не привлекать к себе внимания. Вернуться в мастерскую удалось лишь в половине третьего ночи. Я спустился в подвал, здесь смиренно ожидало своей участи настоящее сокровище: свежая, всё ещё тёплая человеческая шкура. На повторе до сих пор играла песня Армстронга.