Екатерина Оленева: Невеста для Мрака

Что ж? Подумаю об этом позже.

Я быстро собрала вещи. Деньги, деньги и ещё раз – деньги. Причем наличные. Облигации и векселя не подойдут, по ним легко отслеживать все перемещения. Опустошив собственные карманы, я заодно облегчила запасы милых кузин. Совесть и гордость слабо трепыхнулись, но я цыкнула на них строгим голосом. Девчонки восполнят потери при первом же требовании. Они-то никуда не убегают.

Перед тем, как покинуть Академию навсегда, я бросила прощальный взгляд в Главный Зал. На лунного мальчика с глазами чистыми и зелеными, как небеса; с душой душной и мглистой, словно наползающий мрак. Он сидел, развернувшись в пол-оборота к хорошенькой блондинке и улыбаясь, слушал её лепет. С места, откуда я стояла, голос собеседницы расслышать не представлялось возможным. Но я без того знала, что у неё высокий, нежный и детский голос, под стать невинно-приторному альфийскому виду.

Эллоиссент таких любил.

Он наклонился к закрасневшейся, как маков цвет, девице. Его тонкие нервные пальцы переплелись с её пальчиками. Когда Эллоиссент наклонил голову, черные локоны эффектно рассыпались по спине. Глаза девушки ярко засияли, когда его губы коснулись тыльной стороны её ладони.

Боль и ярость сузили для меня широкое пространство залы. Отчаянно не хватало воздуха. На мгновение захотелось при всех устроить дикую сцену. Но осознание того, что в скандалах нет смысла, охладило мой пыл. Я только зря выставлю себя глупой гусыней. Наши отношения изначально были красивой иллюзией.

Больше не оборачиваясь, я вышла.

До заветной прогалины в каменной стене оставалось несколько метров, когда магический удар впечатал меня в стену.

– Куда это ты собралась, любовь моя? – услышала я за спиной холодный от ярости голос Эллоиссента.

Вместо ответа, стремительно развернувшись, я ударила его под дых. Никто не поверит, глядя на мои почти детские ручки, в какое опасное оружие они могут превращаться с помощью отравленной магии, живущей в моей чёрной крови.

Эллоиссент сполз на землю, с трудом удерживаясь на грани сознания.

Склонившись над ним, я выдохнула в тёплые, дрожащие губы:

– Тебе меня не удержать, мальчик. Но вот что мне действительно было бы интересно узнать напоследок, каким образом твоя тётушка собиралась заручиться моей покорностью после того, как вожделенная корона украсит мои буйные рыжие кудри?

– Какого демона ты творишь? – прохрипел он. – Ты выиграешь гораздо больше, если сохранишь нам верность.

– Выиграю, не выиграю – это не имеет значения. Знаешь почему? Потому что я не играю. А теперь— догоняйте! Догоните меня, если сможете, Чеаррэ!

Я ударила огненной плетью первой. Эллоиссент успел увернуться, выставив щит-блок. Впрочем, на это я и рассчитывала. Убивать его сейчас в мои планы не входило. Я уже говорила, это случится когда-нибудь позже.

Ответная ударная волна широким ветряным языком ударила по мне, едва не опрокидывая на землю. Воздух просто взбесился. Он не сбивал с ног, он намеревался сорвать с меня кожу.

Да, Эллоиссент, кажется, на это раз разозлился всерьез! Я, таки, его достала?

Моё решение послать огненную сферу лишило Магическую Академии красивой клумбы, в которую Эл успешно её отбил.

Взвыли сирены, оповещая о применении запретной магии. Понимая, что через минуту здесь появится весь преподавательский состав академии, я решила пойти на хитрость и опустилась на колени, притворившись раненной.

– Одиффэ? – кинулся ко мне, полный тревоги и заботы, экс-любовник.

Когда тонкое жало стилета вошло ему под ребра вместе с моей магией, прожигающей внутренности подобно кислоте, глаза его удивлённо распахнулись.

Против моих расчетов, парень не потерял сознание. Чертов мазохист переносил боль более стойко, чем любой другой.

Он яростно прошипел сквозь сведенные болью зубы:

– Стерва!

А затем довольно забавно задергался в попытках подняться. Но боль была сильнее его воли. Эллоиссент напоминал паука с оторванными лапками.

Ничего, мой славный паучок, твои лапки ещё отрастут. А мне пора.

Прощай!

Я неслась по петляющим узким городским улочкам. В голове совершенная пустота, зато в сердце змеиным клубком копошились ядовитые змеи. Я почти опьянела от переполняющей меня злости. Хотелось омыть руки в крови, чтобы чужой болью, гневом и разочарованием утолить палящий душу жар.

Я мечтала о том, как заставлю горько пожалеть Чеаррэ об опрометчиво принятом решении.