Зувус Сувуз - Необычайный Эйдан Ходж 1

Невероятно, но в центре белого моря, краев которому словно нет, размещено небольшое селение где-то на 30 человек, таких здесь всего 10, расположенных по окраине, каждое из них имеет свои тайны, ведовскую силу, упитанные возможности, колдовской настрой и своенравную историю. На дне его таились 3 божества в бодром, но неподвижном состоянии на глубине в целый город, оттуда они отводили беды, придавали поселенцам сил и сдерживали подземную угрозу.

Женщина содержала небольшую баньку, та была достоянием селения, которое размещено вместе с ухоженными лачугами на магических контейнерах дутой формы, та ею гордилась.

Контейнера вмещали тройку мастерских, 13 чудных домиков, склады и небольшой рынок.

Возле них плавает огромная бочка, в той расположился причудливый сад, в его основании и вкопано опаленное древо, которое наравне с другими деревьями кормит всех жильцов еженедельным урожаем странных фруктов, а ту землю питает магия Пэйтона.

Из 30 человек, в том жили 14 старичков и старушек, 11 взрослых и 5 детей. Среди людей, в селении и жил с десяток всяких существ, ютились в тех же домиках и их крышах, на рынке и даже в бане, те стерегли от неприятностей лишь именные сооружения.

Вокруг плавающего селения растет изгородь, тянется она со дна, та служит заколдованной оградой. Ворота же из набитых страшных чьих-то пастей, а замок – гигантский глаз чудища Гурмада, он при угрозе сверху мгновенно ослепляет той путь, он так же магический ведь, а врата запирает крепким веком.

В Хиллпорте было 6 времен года, первое выдавалось протяжными ураганами, второе сулило повышенной влажностью, третье всю округу укрывало длительными шторами тумана, четвертое нагнетало долгие ночи, а пятое мучило людей жарой, к тому же здесь в сутках хранилось 32 часа.

Унка банщица не просто прибиралась возле деревьев, они, кстати, теряли свою плодовитость от любой ссоры на ту же неделю, но и набирала синей пряности, серых яблок, белых помидор для чародея Пэйтона. Он здесь был главным, умел наделять любую вещицу, предмет и даже рухлядь невероятными свойствами, на раз поднимая той хозяйственный достаток. Во всем селении таких устройств и вещиц была ни одна сотня, каждый из жильцов пользовался магическим великолепием от Пэйтона, не только здесь, но и в селениях Фануз, Хошиль, Палод, Юнака, Гадуар, Оснаш, Мавун, Жипак и Цулис, едва в них заплывая.

Наравне с тем, ведунья на угрожающих ветряных птицах посылает врагам пререкания, а маг составляет сложные заклинания, то, чтобы обезвредить наложенные гадкой стороной заклятья на невыносимую аллергию, проворную икоту, заядлый насморк, длительную отрыжку, жженую сиплость, магическую рвоту и подавленные чувства.

Сейчас в городке полдень, взрослые и старики трудятся в мастерских и домах за резвым делом, детишки резвятся возле причудливой лачуги Пэйтона, играя с невидимыми созданиями, забавляясь с пугливыми лампами, шаля с витающей механикой и слушая рассказы странных голосов, они живут вместе с остальными, но никому не принадлежат.

Сам же мужчина на вид лет 24, создает в своей мастерской, под лачугой, отходчивых чудищ. Рыжий, с волосами до мочек, заостренным носом, в желтых халате и тапочках, красной майке и алых шортах, сидит у стола, он крайне редко из лачуги выходит. Домик у него напоминает высокие рифы, на первом этаже разместились кухня из старых ящиков, фанерных полок, холл с изъерзанным временем креслом и перешитым диваном, и круглый стол, тот скрепит уже с десяток лет, а на втором этаже стоят лишь жесткая кровать и шкаф с бойкими секретами. Мастерская его сооружена из воздушного шара, та заколдована, а по тому в нее не просачивается морская вода. Внутри той светящаяся насыпь из досок, то пол, граммофон с бесчисленными пластинками колдовских напевов, дюжина бумажных пакетов с дребеденью, а так же низкий табурет, стол – дверь и резной сундук, в котором хранятся его творения, из тех отгоняющие чары весла, механические ловушки, порошки забвения и редкое остальное.

– Где же он? – озадачивался Пэйтон, швыряя к стене горсть не острых стекляшек. – Несколько лет ищу его, неужели погиб? Лимрану зря пообещал защитить мальчика от угроз. – прошептал тот, чье тело источало неестественную молодость.

Пока он внизу считывал вредные стеклянные образы, наверху гигантская птица, та была провидящей, говорила невнятно о чуждых селению напастях, кои происходят в других городах, сообщая об увеличении численности допущенной враждебности и упущенных трагедиях, что только и терпит вся нейтральная сторона.