Сергей Долженко - Жених без лица. серия «Небесный дознаватель»

Впрочем, жующий детектив не смущал девушку.

– Кое-кто, наверное, вообразил, что мы с вами спим, – свободно рассуждала она.

– Хм, – поперхнулся Иван Петрович. – Кажется, грудку переперчил. Это папа такие нездоровые мысли высказывал?

– Папа никогда не вмешивался в нашу личную жизнь, он, по-моему, даже не подозревает, что мы с Маришей имеем такую штуку, как личная жизнь.

– Может, эти… инсинуации идут со стороны матушки, – осторожно высказался Шмыга, подбирая с общего блюда остатки жареного на гарнир картофеля. – Естественное беспокойство…

– Ерунда, все мамино беспокойство сводится к тому, чтобы я не принесла в подоле ребенка от неизвестного папочки… – отмахнулась Анна. – Сейчас ей плохо, в религию ударилась. Давайте, я чай свежий заварю.

– Нет, – твердо сказал Иван Петрович. – Я сам.

Инсинуации… Все мыслят какое-то непотребное. Да вы только посмотрите на эту девчонку – школьная челочка на глазах, руки лодочкой сложены на коленях, прямодушные, открытые как у школьной активистки глаза, правда, с зеленой опасной искоркой в глубине зрачка… Одета, конечно, по-взрослому: черные колготки, короткая кожаная юбка, пушистые от какого-нибудь «максфактор» реснички, сине-зеленые тени на веках… в бледно-розовой впадине между отворотами воротника легкой курточки тот же сестрин золотой медальон.

– Я знаю, откуда ветер дует. Артурчик его гонит.

– Да, кстати, кто такой Артур? Молодчики мигом исчезли, когда я пригрозил этим именем.

– Папин компаньон. Они вдвоем владеют контрольным пакетом акций винзавода.

Аня рассказала, как года два назад в их доме появился чернявый господин, нерусский: то ли турок-месхетинец, то ли дагестанец, не поймешь кто. Появился не один, вместе со своей сестренкой Лейлой.

– Такая дама, просто супер! Смуглая, красивая, всегда стильно одета. Между прочим, два вуза окончила, один где-то на Кавказе или в Крыму, второй в Москве, знаменитую Плешку – академию имени Плеханова. Сейчас работает папиным замом по кадрам. Правда, стерва еще та. Хотя, умные и деловые – все стервы.

– Появился, а дальше?

– Папин завод тогда был весь в долгах, даже хотели его выставлять на торги или вводить внешнее управление. Артурчик спас, выкупив половину контрольного пакета акций. Теперь везде нос сует свой. Меня блюдет. Я, говорит, такого жениха тебе найду, с такими людьми в родстве состоять будешь, потом «все делай, что душа желать хочет»… – смеясь, передразнивала Чайка.

«Кажется, домой идти она не собирается», – с тревогой подумал Шмыга. – «Завтра янычары ревнивого турка разнесут мою квартиру из гранатометов».

– Артур решил, что ты в неких отношениях со мной и поэтому направил сюда своих подонков?

– Угу. Мне кажется, что он в меня ужасно влюблен и ревнует ко всем. Он даже в общагу ко мне приезжал со своими быками, когда я пожаловалась ему на одного придурка.

– Ему сколько лет?

– Пятьдесят с хвостиком.

– Не поздновато ли для ревности? Ах, да, бережет тебя для некоего избранника. Анечка, тебе не пора домой? Одиннадцатый час. Папа с мамой волноваться будут, – самым естественным тоном сказал Шмыга, поднимаясь, чтобы убрать со стола.

– Не будут, – спокойно сказала Чайка, не шелохнувшись.

– Почему? – насторожился Иван Петрович.

– Я живу в общежитии.

– Вот как? Очень взрослая девочка?

– Ты знаешь, я догадалась, почему убили, то есть, наказали Маришу, – вдруг безо всякого перехода драматическим шепотом прошептала Аня, не обратив внимание на иронию детектива. – Я должна была догадаться об этом раньше. В шестнадцать лет она… она… ну, лишилась девственности. Вот.

– И что?

– Как же? Вы сами говорили о праведном образе жизни, что человека наказывают за нехорошие поступки. Она отдалась своему парню без любви, из интереса. К тому же, – Аня жалобно посмотрела на него и ее брови изогнулись домиком, – он был женат!

Шмыга улыбнулся:

– Милая моя! Если сегодня убивать всех девушек, которые вне брака расстаются с девственностью, то мир обезлюдел бы в несколько лет!

– Да? Значит, это не причем? Но я читала Библию, там написано – не прелюбодействуй. Это же один из семи смертных грехов! Вы сами говорили, что Библия в вашем деле нечто вроде уголовного кодекса.

– Тебе я такого не говорил, но мысль правильная. Вы в своей академии понятие «преступление» проходили?

– Я помню!

– Пожалуйста.

– Преступление – это совершенное деяние или недеяние…

– Виновно совершенное общественно опасное деяние…