Василий Фомин - Демоны Египта

– Может! Это так, все может быть. Но, более всего может быть, что они вместе сочинили эту басню Осириса и Асет. Я, думаю, жрец сам решил продать папирус с планом, но послал девчонку, чтобы самому не нарваться, и, на всякий случай, вроде как остаться в стороне.

– Всегда говорил вам, господин старший писец, что ваша мудрость для меня, как звезда Сепдет, на темном небосклоне, в период новолунья.

– А сколько, ты говоришь, лет, сей столь предприимчивой и весьма развратной деве?

– Лет одиннадцать-двенадцать.

– Сколько?! – удивленно приподнял брови Хеви, и, покачав головой, добавил. – Силен, святой отец, однако. Кстати, что она, эта развратная чувырла, просит за этот план?

– Ничего.

– Что? – в сердце старшего писца тренькнул тревожный колокольчик. – Как это ничего? То есть она – дура? В наше время еще существуют дуры?

– Сейчас ничего. Она просит долю.

– А-а. Ну-ну. И она уверенна, что с ней поделятся после того, как она так запросто отдаст план? Ну и опять-таки – дура из дурищ!

– Я и говорю – дурища. Малолетка, что взять с нее?.

– Хотя, если не отдать долю, появится возможность доноса.

– Так может её…

– А святой отец?

– Так и …его…

– Послушай, ты что-то разошелся, господин младший писец! Ее! Его! А он святой отец! Ты как —то не по своему чину решенья принимаешь!

– Простите, но я только предлагаю. Только исключительно из заботы об общем благе. Из государственных соображений.

– Вот-вот! Из государственных! Ты, знаешь ли, оставь мне эти соображения. Кроме того, этого святого отца еще надо установить, пока о нем мы знаем исключительно со слов какой-то девки, охотно раздвигающей колени, перед старым пердуном и еще не стесняющейся рассказывать об этом.

– Она просто дура, вот и все вывалила наружу.

– Да, знаешь, – доверительно сказал старший писец коллеге, – эти маленькие девочки, уже познавшие мужчину, эти детки, бывают, изворотливы, как ихневмоны, и коварны как гиены. Мы видим миленькую детскую мордашку, а у нее пасть полная зубов акульих, что водятся в Лазурных водах, в десять рядов. Возможно, что и ядовитых.

– Об этом пусть печалится святой отец, любитель недозрелого плода и недожаренного мяса.

– Тут ты прав. Значит к делу. Крысеныша этого маленького ни в коем случае не трогать, ибо только через нее мы сможем выйти на этого, не к ночи будь сказано, святого, так сказать, отца. А сегодня бери своих людей, и проследите за «крысами», чтоб и эти не исчезли.

– А стража? Предупредить, чтобы не усердствовали с охраной?

– Нет, на этот раз не стоит. Просто пошли одного человека – пусть наблюдает и, в случае чего, даст условный знак, но думаю, они и сегодня пропьянствуют все двенадцать ночных часов.

– А не послать ли им в дар несколько кувшинов пива?

– Вот это самая мысль дельная за все время разговора.

– Идиотская была мысль. В заднице у мартышки, пожалуй, мысли будут поумнее. Кстати, и вид у тебя словно ты побывал в курятнике, где проживает очень крупный и весьма злобный петух, величиной со страуса.

Обычно сдержанный и невозмутимый старший писец, и на этот раз не потерял сдержанности. Даже напротив, голос его был почти безразличен и довольно нуден.

Он методично перечислил всех родственников младшего коллеги, дав им, увы, не очень лестную характеристику.

Затем он плавно перешел к предкам несчастного писца и, пытаясь выяснить его происхождение, перечислил множество животных, как правило, больных дурными болезнями и страдающих еще более дурными и весьма порочными наклонностями. Так и не найдя корней древа Нофри, среди представителей животного мира, он принялся за него самого, примерив ему множество имен существительных, богато отдекорированных цветастыми прилагательными. Существительные господин старший писец в основном заимствовал опять из окружающей фауны и продуктов ее, в основном, кишечной жизнедеятельности.

Потом, уделив буквально пару слов детям, передал слово коллеге. Так, собственно, и сказал:

– Ну, теперь и ты что-нибудь поговори.

– Господин старший писец, сначала все шло как надо. Мы решили не следить за «крысами», поскольку это довольно трудно сделать ночью, и можно спугнуть или упустить. Чтобы не нервировать грабителей, мы решили залечь у стен великого сооружения. Ведь все равно было известно, куда они идут.

– Умно. – согласился Хеви и, добавив иронии, добавил. – И даже очень. Умнее не бывает.

– «Крысы» появились бесшумно, словно тени, и исчезли в воротах, они свое дело знали. Мы проследовали за ними, остановились в галерее, и, оставаясь под прикрытием огромных колонн, видели, как они свернули вправо к храму Львиного Хвоста, чтобы оставаться в тени. Все было совершенно тихо, и мы вернулись обратно за ворота, продолжать наблюдение. Некоторое время все было спокойно, только шакалы что-то развылись, прямо сердце останавливалось от их стенаний. Потом появился какой-то странный тип.