Елена Нестерова - Отель для призраков

– Равиль. Так звала меня мама.

– Не плачь, Равиль! Мы передадим их твоей маме.

Я обернулась и махнула рукой Петру. Он подлетел и поманил к себе юношу:

– Пойдём, Равиль, всё будет хорошо, а Вареньке сейчас лучше не мешать.

Старичок плакал над телом женщины. Она уже давно была на небе, а он всё плакал и плакал…

Я дотронулась до него, и он протянул мне руку, но я резко отстранилась…

– Вам нельзя со мной. Ваша жена ждёт вас на небе, ступайте к ней. Вам больше нечего здесь делать. Вы свободны!

Он посмотрел вверх и увидел, как жена машет ему рукой и зовёт к себе.

– Но я не могу! – плакал он. – Что-то держит меня и не пускает.

Я наклонилась к телу женщины и слегка отодвинула её.

Она была мертва, но человек, который находился под ней, ещё имел признаки жизни.

Мужское тело было искорёжено больше женского, но пальцы его дёргались и хватались за воздух, а тень старика в точности повторяла его движения.

– Вы ещё живы! Вот и вся причина… Вам нужно немного подождать! Совсем чуточку…

– Я хочу умереть, закричал он. Я хочу быть с ней! – и он показал на лик жены, уходящей в свет. – Помогите мне, убейте меня! Прошу!

Я не могла его убить. Я хозяйка «Отеля для Призраков», а не добиватель раненых на поле боя. Но тут подоспел Ник…

Пробираясь через тела, он схватил старика и резким движением выдернул его наверх. Его тело вздрогнуло пару раз и замерло.

Улыбка коснулась его уст, давая свободу душе…

– Спасибо, друзья мои! – услышали мы тихий голос, и старик отправился на небо вслед за своей любимой женой.

Две девочки обнимали друг друга и умоляюще смотрели на меня.

– Мы хотим остаться вместе! Пожалуйста!

Но это было невозможно! Одна из них была жива, а вторую я взяла за руку и потянула к себе. Их тела разъединились, и та, что осталась, вошла в своё тело.

– Она не будет жить, забери её! – настаивал Ник, показывая мне на раненую девушку.

– Не могу, ты же видишь, она ещё жива. А вдруг её спасут?

– Не спасут! Посмотри на неё… Где в этом месиве можно зацепиться за жизнь? За какой орган?

Ник иногда пугал меня своей резкостью в выражениях… Я видела, что юная девушка долго не протянет… но поделать ничего не могла.

Всё это время я держала за руку её подругу, и, не выдержав напряжения, она упала мне на грудь и разразилась рыданием.

– Всё будет хорошо! Вот увидишь! Нет ничего страшного в смерти, тем более, когда она уже случилась.

Мы же разговариваем с тобой, а это значит, что у твоей души тоже есть жизнь, и она не такая уж неинтересная, как может показаться вначале.

Ты пойдёшь со мной, в мой дом. Там у тебя появятся друзья и новые интересы, и ты ещё встретишься со своей подругой, но чуть попозже…

– Обещаете?

– Обещаю!

Её я тоже передала на попечение Петру.

И остался всего один персонаж, но какой!

Его тело находилось под грудой других, и маловероятно, что его когда-либо опознают. И не по тому, что оно было изуродовано больше остальных, а потому что этого человека уже давно не существовала в списках живых.

Наше общество устроено так, если ему выгодно, то ты живёшь, а если нет, если твоя персона, как бельмо в глазу, как незаживающая язва на теле или укор государственной совести, если такое понятие существует, тогда тебя выбрасывают вон, вычеркивают из списка, выкидывают из жизни.

У мёртвого тела не было ни ног, ни рук. Рукава рубашки и брюк были скатаны и защеплены булавками, чтобы не болтались понапрасну…

Тело было пристёгнуто ремнями к деревянной дощечке с прикрученными колёсиками, снятыми с детской прогулочной коляски, а на груди несчастного висела табличка:

«Помогите инвалиду войны».

И ещё… Кое-что оставалось нетронутым смертью, оно находилось между мирами, как дань уважения этому человеку – медаль Героя на его гимнастерке. Настоящая, боевая, омытая кровью солдата и благословленная выжившими благодаря ему боевыми товарищами.

Его дух завис в сторонке и радостно рассматривал своё новоиспечённое энергетическое тело, с руками и ногами, в красивом парадном мундире десантника с эполетами.

Бравый солдат с широкой, доброй улыбкой, и просто – молодой, красивый парень…

– Как вас зовут? – спросила я.

– Серёжа! А вас?

– А меня, Варвара. Можно, просто, Варя. Как вам нравится, мне всё равно. Позвольте пожать вам руку, если вы не против.

– Нет, я не против! – усмехнулся он. – Очень даже – за! Вы такая красивая, Варенька.

Он взял мою руку в свою, и я почувствовала тепло, живое человеческое тепло.