Елена Нестерова - Отель для призраков

Мой телефон зазвонил, и я проснулась…

Телефон оказался будильником, и в комнату влетел Ник…

Он был с мокрыми взъерошенными волосами и громко кричал:

– Вставай, Варенька, беда случилась, нужна наша помощь. Акулина Фёдоровна звонила. В Москве метро взорвали. Сразу две станции: «Парк культуры» и «Лубянка».

Спустя несколько минут мы оказались на «Лубянке». На этой станции было больше всего пострадавших, оттого-то мы и выбрали именно её…

В искореженном вагоне метро лежали тела, множество почерневших тел. Весь перрон был залит кровью и засыпан осколками стекла.

Раненые лежали в вестибюле, без помощи, истекая кровью и задыхаясь от едкого дыма…

Но мы не были спасателями МЧС… Мы должны были помочь не живым, а тем, кто потерял свою жизнь, внезапно, даже для небес.

Чёрная тень скользнула из вагона, пытаясь подняться к потолку, но тут её поймали за ноги и потянули вниз. Она билась и кричала, она молила о пощаде и сострадании, но тёмные силы не знали, что это такое – сострадание. За секунду до того, как проклятая душа исчезла под землёй, мы увидели лицо женщины… в её глазах стоял ужас и негодование, было видно, что она ожидала совсем другого…

Мы уже ничем не могли ей помочь, и я направилась к искореженному вагону.

Пол был липким от крови, мои туфли приклеивались к нему при каждом новом шаге, и мне приходилось отдирать их с силой.

Несколько раз я наступала на что-то мягкое и бесформенное и, зажмурив глаза, шла дальше, стараясь не задумываться, что это было.

Битое стекло под ногами хрустело, словно я шла по снегу, и мои шаги отзывались эхом…

Все стены были превращены в решето, и многие из этих отметин имели ярко-алый цвет. Проходя сквозь свои жертвы, они уносили их жизни и капли их крови, навсегда впечатывая в стены метрополитена.

Чем ближе к дверям вагона, тем сложнее продолжать путь…

Службы спасения ещё не прибыли, и лишь зеваки с мобильными телефонами пытались подползти к эпицентру взрыва, но я была здесь первой…

Пол в вагоне не был виден за бесформенной массой тел. Сложно было разобрать, сколько их, и кому они принадлежат, мужчинам или женщинам, молодым или старым, но для меня это было и не важно, я смотрела выше трупов. Мой взгляд был прикован к потолку вагона, где парили около двадцати растерянных душ…

Я попыталась привлечь их внимание, но они как заворожённые следили за своими телами, надеясь на их воскрешение.

Через пару минут прозрачные субстанции начали вздрагивать и менять цвет. Казалось, что они становились легче и прозрачнее, из молочно-белого кто-то становился голубым, кто-то сиреневым и даже красноватым.

Я заметила, что тоненькие ниточки биотоков, тех, что тянулись от тел погибших к их энергетическим оболочкам, начали лопаться, отпуская на свободу души для дальнейшего путешествия в мир иной, и многие поспешили этим воспользоваться…

Здесь были все, кто снился мне сегодня… Пожилой ловелас, влюблённая дама, парень в капюшоне и мужчина, который так искусно плёл рыболовную сеть… И ещё многие другие, кого я видела впервые.

Они начали подниматься всё выше и выше и, проходя через крышу вагона, исчезали в свете, который ждал их наверху.

Но были и такие, что озирались по сторонам, не понимая, что происходит… И когда их осталось не более пяти, я окликнула их…

– Посмотрите на меня! Я хочу, чтобы вы меня услышали! Отпустите ваши тела с миром и пойдёмте со мной, я помогу вам, обещаю…

Я протянула руку вперёд, и первым ко мне подлетел юноша с кудрявой копной черных волос.

– Что здесь произошло, вы не знаете?

– Нет, не знаю. Но вам лучше подойти поближе и пожать мне руку.

Он послушно вложил свою туманную ладонь в мою, и тоненькие ниточки, связывающие его с телом, лопнули, и тут он переменился в лице…

В его глазах появился блеск и теплота.

Какой хороший парень! – подумала я. – Какая чистая душа. И почему он не смог уйти на небо…?

– Мама! – тихо произнёс он. – Я спешил к маме. Она в больнице, совсем одна. Я ехал к ней!

И он показал на своё тело. Оно лежало лицом вниз, спина была разодрана в клочья, но под левой рукой виднелся пакет, из которого просыпались на чёрный пол оранжевые мандарины, яркие, спелые, с наклейками-ромбиками. Они словно были лишними на «картине смерти», и казалось, что художник этого страшного шедевра написал их уже после, чтобы ввести нас в заблуждение…

– Она любит мандарины!

Он заплакал, и я обняла его и прижала к себе.

– Как тебя зовут?