Александр Петряков - Шахматная феерия

За рулем «копейки» серого цвета, приткнувшейся к самому тротуару узенькой улочки, сидит средних лет седовласый человек и как будто кого-то ждет. По временам на его лицо нисходит живительная улыбка, и он ее не пытается прятать, зная, что его никто не видит, – на пустынной улочке ни души. Из-за угла появляется Илья, подходит к машине и стучит в стекло.

– Машина застрахована? – спрашивает он хриплым голосом.

– Н-нет, – как-то неуверенно, с не пониманием в голосе отвечает водитель.

– Что же вы на незастрахованной машине раскатываете, а? А как стекло разобьете или, не дай Бог, угонит кто вашу серенькую, что тогда? Где денег возьмете на новую?

– Денег? Я возьму. Я знаю.

– Знаете, где денег взять? Может, и мне подскажете, а?

– Вы – страховой агент?

– Да.

– Хорошо, я застрахую у вас машину, но только с одним условием.

– Каким?

– Вы сыграете со мной партию в шахматы. И если выиграете, я к вашим услугам. Идет?

– В шахматы? Сейчас?

Агент смотрит на часы и делает неопределенный жест плечами.

– Да, присаживайтесь, – водитель открывает дверцу.

Илья садится в машину.

– Раньше, – говорит он, – я хорошо играл в шахматы, участвовал в турнирах, подавал надежды… А потом женился и все забросил. Ну, давайте сюда ваши шахматы. Но только будем играть блиц.

– Блиц, блиц, – подтверждает водитель и поворачивается к Илье лицом.

Его светлые, глубокие, как небо, глаза словно бы источали из себя всепроникающий завораживающий свет, отчего у Ильи слегка закружилась голова. И вместе с этим пришло воспоминание.

Над переполненным стадионом появляется вертолет. Начинает снижаться и приземляется в центре футбольного поля. Из вертолета вылезает большеголовый человек. Это известный гроссмейстер. Он подходит к микрофону и начинает говорить о роли шахмат в гармоническом развитии советского человека. Затем поле покрывают квадратами черной и белой ткани, и оно превращается в гигантскую шахматную доску. У футбольных ворот монтируют возвышения. Появляются статисты, одетые в костюмы шахматных фигур, и выстраиваются в исходные позиции. На возвышениях у ворот появляются, под бурные аплодисменты, известные гроссмейстеры с микрофонами в руках. И вот над стадионом звучит первая команда: «Е2 – Е4». Одетая в белую футболку и коротенькую юбочку юная стройная девушка, грациозно переступая, двигается к нужной клетке. Илья видит себя на трибуне, молодого, двадцатилетнего, восторженного и счастливого.

А на лице водителя озорное и веселое выражение.

– Но только играть будем в звездные шахматы, – говорит он и поднимает кверху указательный палец.

– Какие еще звездные? Если вы собираетесь морочить мне голову, то у меня на такие шутки времени нет. До свидания.

Илья открывает дверцу и хотел было вылезти из машины с сознанием «не солоно хлебавши».

– Подождите, подождите, – останавливает его водитель, – разве клетки шахматной доски мы с вами не можем заменить картой звездного неба?

Илья думает, что нарвался на какого-то чокнутого астронома или астрофизика, и говорит:

– Вот что. Давайте-ка лучше сначала застрахуем машину, а потом погуляем по звездам, а?

– Да что вы беспокоитесь? Это совсем не опасно. Вот смотрите, – ясноглазый незнакомец достает из-за светозащитного щитка сложенный гармошкой лист плотной бумаги, – это карта звездного неба. Но она не совсем обычная. Тут, знаете, указаны не только созвездия, туманности, галактики и прочие объекты, как они в нынешней действительности расположены во вселенной, но и их возможные варианты бытия…

– Боюсь, – отвечает Илья, – мне будет трудно разобраться в этих вариантах судеб.

– Вот-вот, – подхватывает седовласый, – вы правильно выразились, именно – варианты судеб.

Илья вздыхает, смотрит на грязные мартовские лужи и тихий снег, что мокрыми шлепками падает на черный асфальт, и соглашается:

– Ну, давайте попробуем. Но только объясните мне условия игры.

– Сейчас, сейчас. Вы знаете, почему происходят ссоры между супругами?

– От разных причин, – усмехается агент.

– Нет, вы ошибаетесь. Причина одна – врожденный инстинкт идеала.

– Что, что?

– Дело в том, что мужчина хочет видеть в своей жене идеал женщины, а она, соответственно, мужчины.

– Это все прописные истины.

– Разумеется. Но посмотрите сюда.

И он указательным пальцем прикасается к карте, и она оживает, начинает светиться мириадами разноцветных точек и линий.

– Если бы эта, – продолжает незнакомец, – к примеру, звезда родилась вот здесь и чуточку, ну, хотя бы на десяток миллиардов лет, позже, карта видимой части вселенной выглядела бы не только иначе, но и предпочтительнее…