Сергей Могилевцев: Лобное Место

– Да, ты права, мне, безусловно, виднее, – ответил господин в черном костюме, и, распрямив свое огромное тело, внимательно огляделся вокруг.

Ночь уже спускалась над городом. В лодочной станции, расположенной рядом в небольшом домике, уже не выдавали лодок, а у длинных мостков работники встречали последние легкие суденышки; напротив ажурного мостика, на котором стояла компания, белела старинная беседка, с другой стороны высились купы огромных дубов; по берегам прудов еще ходили группами рыбаки, на ровной глади плавали кувшинки и распустившиеся лилии, стая уток с шумом поднялась с воды, и, отчаянно махая крыльями, улетела куда-то вверх; повеяло свежестью, воздух наполнился запахом трав; стоящие по берегам высотки светились желтым мерцающим светом.

– Удивительное место, – послышался в темноте низкий глухой голом. – Необыкновенно напоминает Венецию.

– Да, милорд, – отозвалась Лючия. – Таких прелестных уголков, по слухам, здесь уже почти не осталось.

Кажется, говорилось на мосту о чем-то еще, но что именно, история это умалчивает.

Один из последующих дней, кстати, ознаменовался несколькими, весьма странными, событиями. Заместитель районного архитектора Платон Генрихович Горобец пришел на работу в отличнейшем расположении духа. А дело заключалось в том, что накануне в его кабинет явился весьма симпатичный молодой человек, отрекомендовавшийся представителем некоей иностранной фирмы, владеющей помещением рядом с Головинскими прудами. Собственно говоря, фирма была владельцем целого этажа в одной из высоток, и хотела провести в нем реконструкцию. При более детальном разговоре выяснилось, что фирма вознамерилась поломать все внутренние перегородки, и превратить этаж в один большой офис, что законом было строжайшим образом запрещено, поскольку от этого высотка могла элементарно рухнуть. Платон Генрихович, имеющий, кстати, специальное инженерное образование, и прекрасно знающий, как могут падать высотки, а также как они могут гореть, качаться при сильном ветре, подмываться грунтовыми водами, и прочее, – Платон Генрихович тотчас же заявил посетителю, что это дохлый номер, и что такая реконструкция невозможна. Но посетитель оказался весьма настырным, он привел Платону Генриховичу множество примеров, когда высотные сооружения, по всем расчетам вот-вот готовые повалиться на бок, тем не менее, не делают этого, а спокойно стоят на месте, вопреки логике и здравому смыслу. В качестве примера молодой человек, тоже, кстати, специально образованный, привел Пизанскую башню, которая сколько веков уже падает на бок, а все же стоит, и изумляет всех своей долговечностью.

– Между прочим, – добавил он, – еще старик Галилей восхищался его прочностью и долголетием, и проводил на ней свои знаменитые опыты!

– Нам Галилей не указ, – возразил ему Платон Генрихович, – нам строительные инструкции указ, а они-то как раз и не допускают такой реконструкции!

– Но позвольте, – воскликнул его собеседник, – а как же быть с Останкинской телебашней, которая, как известно, вообще не имеет фундамента, и стоит себе год за годом, поражая как москвичей, так и вообще всех приезжих?

– Вы бы, дорогой, еще Вавилонскую башню мне в пример привели! – добродушно сказал ему Платон Генрихович. – Мне башни, извините, вообще не указ, поскольку в башнях никто не живет, и будут ли они стоять, или, наоборот, упадут, это никого не волнует.

– А вот и не так, дорогой Платон Генрихович, – вежливо взял его за лацкан пиджака молодой собеседник, представившийся, кстати, как Алексей Юрьевич Березкин, младший партнер своего иностранного компаньона, – а вот и не так! Ибо пример Вавилонской башни, которую лично я видел неоднократно, и в гораздо лучшие времена, чем сейчас, как раз и доказывает, что башни, а равно и другие архитектурные сооружения не падают до тех пор, пока их к этому кто-нибудь не принудит. Все, дорогой Платон Генрихович, прочно стоит на своем месте, будь то Останкинская, Пизанская, или даже Вавилонская башня. Последняя, кстати, имела в высоту шестьсот шестьдесят шесть метров, и простояла бы до сих пор, если бы ее специально не опрокинули. Во всем, Платон Генрихович, следует искать чей-то умысел и чью-то заинтересованность, в том числе и в таком пустяковом вопросе, как снос перегородок внутри нашей высотки. Впрочем, чтобы не ходить вокруг да около, вот вам все расчеты, проделанные мной и моим партнером, и, смею вас заверить, расчеты эти весьма убедительны! – с этими словами он положил перед заместителем районного архитектора объемистый конверт, в котором были явно не документы.