Тим Каррэн - Бойся меня

Но ощущение того, что этот парнишка обладает над Ромеро такой властью, хоть и прав на это не имеет, вывела мужчину из себя.

— Чёртов сосунок! Да если я прямо сейчас решу тебя избить или трахнуть, ты не сможешь меня остановить! Я добьюсь того, чего захочу, и ты ничего с этим не сможешь сделать, ты ведь понимаешь это? Я тебе врежу, трахну, а уже завтра или через неделю буду продавать твою симпатичную задницу за мыло и курево. Как тебе такая идейка? Нравится? Так что только дай мне повод, Цыпа, дай мне повод вытащить бритву, порезать тебя в мелкие клочья и трахнуть то, что останется. Ну, вперёд, нахальный сопляк, дай мне повод!..

Но Палмквист не двигался.

Он просто смотрел на прутья решётки, словно ему было интересно, что за ними находится.

Следующим утром во дворе.

Ромеро сидел рядом с перекачанным латиносом-вором по имени ДжоДжо Аквинтес и огромным татуированным байкером Риггзом. Последний, казалось, только вышел из какой-то пещеры времён Неолита и до сих пор питается сырым мясом.

Все трое сидели за столиком у стены и выглядели устрашающе в оранжевых тюремных робах.

Риггз рассказывал, как всего через пару месяцев его срок закончится, и он выйдет. Он отказался от своего права на условно-досрочное, отсидел всё до конца, и поэтому после выхода из тюряги за ним не будет увиваться хвостом офицер по надзору.

— Я выйду через эти ворота, парни, и буду свободен, как птица, — говорил он. — Деньги снова потекут ко мне в руки.

Ромеро понимал, о чём тот говорит.

Риггз был членом клуба байкеров «Монголы» и главным в сети сбыта метамфетамина. Когда он выйдет, то собирается снова прибрать к рукам всё, что осталось до его ходки. Риггз за монетку в пять центов усадил черномазого дилера коксом в инвалидное кресло голыми руками. Вот таким он был парнем.

Аквинтес рассказывал, что ему ещё долгое время придётся сидеть и смотреть на эти стены, потому что тянуть ему свой срок ещё пяток лет. «Зато когда выйду, — говорил он, — больше никаких вооружённых ограблений».

А ведь именно они и привели его сюда. Теперь он подумывал о чём-то менее жестоком, например, мошенничестве со страховками. И если парень разберётся во всех нюансах, то может в этом неплохо преуспеть.

Только Ромеро их не слушал.

Он наблюдал за Денни Палмквистом, который топтался у бейсбольной площадки с другими отбросами — растлителями несовершеннолетних, педофилами, серийными убийцами и слабаками.

Зеки не любят такой контингент — парней, что вредят женщинам и детям. Для этого и яйца-то не нужны. А тех, у кого они были, здесь уважали; ими гордились, потому что они определяли место человека в пищевой цепочке за этими стенами. Я вот остальные в тюрьме были неугодными и на них все смотрели свысока.

Иногда, когда какой-нибудь реальный зек начинал скучать, он подходил к бейсбольной площадке и выбивал всё дерьмо из какого-нибудь педика, серийника и педофила. И сразу чувствовал себя лучше.

Да, и Денни Палмквист находился в той толпе.

Держался в сторонке и пытался не привлекать внимание педофилов своей детской мордашкой.

Но кое-кто из зеков во дворе наблюдал за ним и задавался вопросом «а кто эта новая сучка?».

— Что скажешь о своём новом сокамернике, Ромеро? — спросил Аквинтес, вытаскивая из кармана самокрутку, на половину набитую табаком, а на половину — марихуаной.

Хороший вопрос. Только вот Ромеро не знал, что ответить. Этот пацан был новичком, слабаком, беззащитным, как котёнок, но… но было в этом мелком ублюдке что-то жуткое. То, что Ромеро не нравилось, но он не мог подобрать для него название.

— Глянь, с кем он зависает, — ответил Ромеро. — Ни о чём тебе не говорит?

Риггз качнул головой, почти пританцовывая от нетерпения пойти и надрать задницу какому-нибудь насильнику.

— Обычная сучка, — заключил Ромеро. — Ничего больше.

— Слышал, он был в Брикхейвене и попал там в какую-то передрягу, — вспомнил Аквинтес. — Только не смог выяснить, что он натворил.

— Да ты только посмотри на него, — хмуро произнёс Риггз. — Наверняка, он был там чьей-то сучкой, потом влюбился в такого же педика, а его папочка принял всё близко к сердцу. Вот и принялся за паренька.

— Да он просто слабак, — ответил Ромеро. — Думает, что если кто-то его хоть пальцем тронет, то придёт его брат и спасёт его белую задницу.

Аквинтес рахохотался.

— Чего? Вломится в Шеддок? Никогда о таком не слышал. Сбежать отсюда — да, пытались разок-другой. Но чтоб внутрь тюрьмы…