Фёдор Некрасов - Ужасы с любовью

– Вроде не так уж и страшно, – я наклонился и отцепил поводок.

Старый неспешно затрусил вперёд, старательно обнюхивая землю в поисках одному ему ведомых сокровищ. Мы продолжали свой путь.

– Да, – протянула Рита, – но одна я сюда даже под пистолетом не пошла бы.

– Я тоже, – согласился я.

Она, смеясь, пихнула меня в бок:

– Со мной безопаснее, да?

– А то. Как за каменной стеной… ух!

Я зацепился ногой за очередной корень и растянулся на земле, больно ударившись лбом.

– Ты живой? – Рита сделала шаг в мою сторону, но, верно, тоже споткнулась и повалилась рядом.

Кое-как мы поднялись на ноги. Я прижимал ладонь ко лбу, а Рита, охая, потирала левый бок. В этот-то миг я впервые и почувствовал, что что-то не так. Я замер, стараясь унять дыхание.

– Слышишь? – одними губами вымолвил я, повернувшись к Рите.

– Что? – спросила она точно таким же шёпотом.

– Да в том-то и дело, что ничего. Обрати внимание.

Мне казалось, что раньше, едва мы вышли на улицу, было очень тихо. Но теперь я понял, что по-настоящему тихо стало лишь сейчас, словно вдруг исчез какой-то звуковой фон, к которому наше ухо давно привыкло и который наш мозг практически не воспринимает. Наступила звенящая, могильная тишина. Одновременно с этим в душу начал медленно, словно яд, просачиваться страх. Сердце забилось чаще, голова слегка закружилась, ноги ослабели. Рита, видно, тоже ощутила нечто подобное.

– Пойдём домой, – попросила она, едва шевеля губами.

– Да, – кивнул я и тихо позвал: – Старый.

Но разве мог престарелый пёс услышать тихий шёпот на таком расстоянии? В то же время я нутром чувствовал, что пора возвращаться, и быстро. Я обернулся. Не было видно ночных огней посёлка. А должны они быть видны? Сколько мы вообще шли по лесной тропинке? Я вновь повернулся лицом к чаще леса и второй раз позвал:

– Старый.

Возвысить голос я не мог – что-то мешало мне, что-то внутри говорило, что если нарушить эту тишину, произойдёт нечто ужасное.

Рита тоже прошептала:

– Старый.

Всё бесполезно. Она мёртвой хваткой вцепилась в мою руку, а у меня внезапно появилось ощущение, будто я остался в одиночестве. В голове вспыхнула картина. То чувство, когда ты, будучи один в тёмном доме, вышел из ванной комнаты и выключил за собой свет, но чтобы добраться до своей спальни, тебе нужно пройти через весь дом в абсолютной тьме. Думаю, это знакомо многим. Я в таких случаях просто давал дёру, не оглядываясь, а страх, что кто-то следует за тобой в темноте, пробирал до костей и придавал неплохое ускорение. Я врывался к себе в комнату, светлую и уютную, закрывал дверь и сразу же забывал о всяких тревогах. Но сейчас было иначе. Сейчас вместо того, чтобы пулей влететь в комнату, я будто бы остановился в дверях и обернулся, глядя во мрак коридора, где, если верить всем страхам, обязательно что-то есть. Я стоял, от ужаса забывая даже моргать. Ничего не было видно во тьме чащи, но было ощущение, предчувствие появления чего-то страшного, просто неописуемого, что обязательно придёт оттуда. Вдруг впереди, в темноте, что-то появилось. Что-то белое. Сердце моё тут же упало. Волосы встали дыбом, на глазах выступили слёзы. Хотелось закричать, но голос не слушался, да и всё остальное тоже, словно я был в кошмарном сне, где ты не можешь ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Оставалось только стоять и смотреть, как из темноты стремительно приближается нечто белое, ужасное, смертельно опасное. Сначала оно было просто белой точкой, однако по мере приближения стали выявляться очертания. Страх в груди всё возрастал, переходя привычные границы – казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит, а волосы на голове просто вспыхнут. В какой-то миг я осознал, что это было лицо – белое, отчётливо выделяющееся на фоне окружающей черноты. Оно было круглым и совершенно пустым: чёрные овалы пустых глазниц, пустой безгубый рот. Это не совсем походило на лицо человека – скорее на ужасную, гладкую маску, и всё же ни на миг не пропадало ощущение, что это всё же живое лицо.

Внезапно оно замерло. Трудно судить о расстоянии в темноте, но я думаю, это было метрах в двадцати-тридцати от нас. Лицо зависло в воздухе на высоте трёх метров над землёй, не поддерживаемое, казалось бы, ничем и не выражающее абсолютно ничего. Меня трясло от ужаса. Рита сжимала мою руку с такой силой, то вот-вот должна была переломить кости.

– Что это? – прошептала она сквозь слёзы.

Я молча глядел на лицо, которое медленно чуть повернулось сначала вправо, потом влево, словно оглядев каждого из нас. В голове мелькнула мысль: может, это чья-то жестокая шутка? Всерьёз я ничего такого не думал. Лицо приближалось слишком быстро – быстрее, чем может двигаться человек.