Кристина Линси - Ловушка для Демона. Цикл «Человек из мечты». Книга 2

– Ток повредит твой мозг, и ты станешь кретином! – пригрозил Галимов.

– Вы блефуете! – не поверил арестованный. – Если я перестану соображать, то не смогу дать те показания, которые Вам нужны.

– Зато всем станет ясно, что ты…

– Вы! – прервал Сосновский. – Обращайтесь ко мне так, как положено!

– Наглец! – вспылил Галимов и ударил арестованного по лицу.

Кожа у Сосновского оказалась нежная и очень чувствительная. Место удара моментально покраснело, затем стало отекать и синеть. «Он специально спровоцировал меня!» – подумал Галимов.

– Вы ведете себя некорректно! – заявил Сосновский, подтвердив подозрения Дамира Ильясовича.

Галимов очень хотел снова ударить наглеца, но сдержался. Он решил воздействовать на Сосновского другим способом.

Дамир Ильясович велел привязать арестованного к креслу, затем одел на голову испытуемому металлический обруч, присоединил к нему провода и включил аппарат, генерирующий болевые импульсы. Когда указатель дошел до середины шкалы, Сосновский сильно побледнел, его зрачки расширились. Обычно испытуемые в таких случаях кричали, стонали или выли от боли. Но Сосновский молчал. «Терпеливый!» – зло подумал Галимов и увеличил силу тока. Сосновский потерял сознание. Нашатырный спирт не привел его в чувство. Пришлось выключить аппарат и сделать перерыв. Арестованного отвязали от кресла и уложили на кушетку. Он ни на что не реагировал, хотя дышал нормально, пульс был слабый и частый. «Болевой шок!» – понял Галимов, но не стал вызывать «скорую».

Сосновский очнулся только через час. Открыв глаза, он лежал неподвижно и смотрел в одну точку.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Дамир Ильясович. Арестованный промолчал.

– Ты слышишь меня?! – испуганно крикнул Галимов и снова не получил ответ.

Полицейские подняли арестованного и усадили на кушетку, прислонив спиной к стене. Сосновский молчал, и взгляд у него был отсутствующий. «Ток разрушил его мозг!» – ужаснулся Дамир Ильясович. Он переживал не за арестованного, а за себя. Галимов не мог отправить Сосновского в областной центр в таком состоянии.

– Скажи, пожалуйста, что-нибудь! – взмолился Дамир Ильясович.

Сосновский, наконец, отозвался. Он выругался, кратко и нецензурно.

– Если ты ругаешься, значит, с тобой все в порядке! – обрадовался Галимов.

– Заткнись, урод! И не смей больше прикасаться ко мне! – продолжал злиться Сосновский.

– Очень хорошо! – ликовал Галимов. – Именно так ты и должен вести себя на допросе в областном центре!

Но доставить арестованного в областной центр Дамир Ильясович не успел. Представители высшего начальства сами прибыли в Нэйск вместе с сотрудниками ФСБ. Они явились без предупреждения. Но больше всего Галимова обеспокоило то, что среди прибывших находился Владимир Нечаев – следователь из областной прокуратуры, с которым у Дамира Ильясовича были натянутые отношения. Нечаев имел малый опыт работы, но прокурор ему доверял и считал его проницательным. Выглядел Владимир Нечаев весьма эффектно – высокий стройный брюнет славянского типа с изящными чертами лица и кристально-чистыми серо-голубыми глазами. Но за ангельской внешностью скрывался жуткий характер. Проработав в прокуратуре всего четыре года, Нечаев умудрился испортить карьеру многим высокопоставленным чиновникам и даже сотрудникам правоохранительных органов, в том числе и Галимову. Дамир Ильясович считал Нечаева источником всех своих бед, включая ссылку на периферию. Еще один неприятный сюрприз заключался в том, что среди сотрудников ФСБ присутствовали столичные гости. Особое опасение вызывал майор Грибов. От взгляда его пронзительных, желто-серых глаз становилось не по себе. Он напоминал хищника, притаившегося в засаде.

Нечаев уже успел побеседовать с полицейскими, выезжавшими на место преступления, и настроен был скептически.

Войдя в кабинет, Нечаев сразу же обратил внимание на синяк, украшающий лицо арестованного.

– Вас били во время допроса? – поинтересовался Нечаев.

– Да, он ударил меня, а потом пытал током, – ответил Сосновский.

– Ложь! – возразил Галимов. – Я не прикасался к нему!

Нечаев внимательно посмотрел на Дамира Ильясовича, и в его взгляде Галимов прочел неприязнь.

– Почему Вы считаете этого человека главарем банды? – вежливо осведомился Владимир Нечаев.

– У него изъяли два пистолета, – доложил Галимов.

– На нем нет формы со свастикой, – отметил Нечаев.