Братья Швальнеры - Рю. Квайдан

– Мне, полагаю, это не позволено. Вы живете в Эдогаве, судя по одежде, учитесь в университете, а я всего лишь рикша.

– Наша страна вступила в великую эпоху с нашим с тобой рождением, и с предрассудками ей не по пути, так что оставь свои причитания.

Юноша снова улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься? – спросила она.

– Не каждый день встретишь такого веселого пассажира.

На этот раз расхохотались оба.

– А что касается того, что я живу в Эдогаве, то это ничего не значит. Мы переехали сюда, когда мне был один год – приехали из Йокогамы. Отец учился и много работал – в итоге стал адвокатом, и только несколько лет назад, когда я уже заканчивала школу, мы купили дом в Эдо.

– А мой отец умер, когда мне был год…

– Прости.

– Вам не за что извиняться.

– Мне, может, и не за что, а вот для тебя такой повод явно скоро сыщется – мы же договорились на ты…

В такой милой беседе прошло еще двадцать минут. Собеседники не заметили, как оказались у ворот дома адвоката Орихары в Эдо.

– Спасибо тебе, – протягивая ему деньги, улыбнулась Йоко.

– И тебе. Я буду рад, если встречу тебя еще когда-нибудь…

Йоко улыбнулась ему и упорхнула.

У ворот дома Орихара прощался со своим посетителем – напомаженным мужчиной лет 35—40, не производившим приятного впечатления, хотя и прилично одетым.

– Это моя дочь, Йоко… – хотел было завязать разговор отец, да и посетитель, судя по его довольному лицу, был не против, но девушка лишь учтиво поклонилась и быстрыми, семенящими шагами поспешила в дом. Адвокат тем временем провожал своего доверителя: – Спасибо Вам, что пришли. Знакомство с Вами – честь для моей семьи.

– Ну что Вы! Я от лица всей своей семьи благодарю Вас за оказанную мне помощь…

– Что ж, увидимся завтра в суде.

Перед сном вся семья снова, по правилу, собиралась в тясицу, на ночную церемонию – Орихара свято чтил японские традиции, и пожалуй пуще этого любил чай, а потому все обитатели дома на холме обязаны были отдавать дань историческому прошлому страны восходящего солнца.

– Ты, кажется, беседовала с рикшей? Моя дочь – и рикша??? – спросил отец, когда они с Йоко шли вдоль тянивы.

– Папа! Ты полон предрассудков, это вчерашний день.

– Перестань, конечно же нет, – улыбнулся Сёку. – Но думаю, это была лишь непринужденная беседа?

Если бы только Сёку знал, что он сейчас произносит. Множество событий в жизни человека мелькают совершенно подчас незамеченными им и для него, но стоит кому-то из близкого окружения сказать что-то вроде «это ведь была только шутка?» или «в этом ведь не было ничего серьезного?», как в душе человека вспыхивает невиданный по силе пожар – и все только потому, что он начинает обращать внимание на случившееся, хотя при обычном раскладе не придал бы ему никакого значения.

– Не переживай, папа, – только и ответила Йоко. Кто может знать, где в ту минуту были ее мысли?..

За чаем разговор велся о новом госте, с которым Йоко встретилась лишь мимолетно, но которому Сёку уже отвел роль в ее жизни – правда, пока втайне от нее.

– Папа? – спросила Йоко, отхлебнув маленьким глотком из чашки ароматного чая. – Кто это был?

– А, ты о моем госте? Это господин Самура, мой подзащитный.

– Но ты говорил, что ведешь дело кого-то из клана якудза.

– Так оно и есть.

– И этот приличный с виду человек – бандит?

– Что за выражения, Йоко? Кто минуту назад читал мне лекцию о предрассудках? Он состоятельный человек, а у таких людей всегда случаются неприятности – завистники зачастую обвиняют их во всех смертных грехах, хотя к жизни их злословие не имеет никакого отношения!

– Прости папа, – вмешалась Юми, – но мне показалось, что… Он ведь настоящий разбойник, об этом и в газетах писали.

– Разбойники, да будет тебе известно, не имеют столь хороших манер и не одеваются так прилично! – нравоучительным тоном наставил отец. – А читать газетные пасквили вообще не рекомендую, тем более юным девицам.

– И что же он делал в нашем доме? – не унималась Йоко. Отец стал прятать глаза.

– Просто приходил разделить со мной риндзитяною. Это запрещено – провести вечер адвокату и его клиенту?

Женщины дома Орихара лукаво переглянулись.

– Вот! – ударил себя по колену, нарочито вскипев, Сёку. – Они снова чему-то улыбаются! Перестаньте нарушать ритуал! Продолжаем пить чай.

Вечером жара спала и в саду за домом снова стало слышно пение камышовки. Когда же совсем стемнело, дочери Орихары остались одни в комнате и принялись обсуждать события сегодняшнего дня.