Евгений Кискин - Школа романиста «WATIM». Апрель

– Я так и предполагала, доктор, – сказала мисс Крэйд. – И я вас предупреждала о возможных последствиях.

– Не трудно было догадаться и без ваших предупреждений, – покачал головой доктор. – Это у нас, как вы знаете, третий случай за месяц.

– Все-таки индивидуальный подбор дозы надо вывести на первое место, – предложил мистер Грин.

– И тут дело вовсе не в весе и возрасте, – гнул свое Фаусто.

– Я настаиваю на продолжении моих опытов, – возразила мисс Крэйд.

– А разве я вам что-то запретил? – вскинул брови доктор.

– Вы – нет, – топнула ножкой мисс Крэйд. – А вот мистер Грин сомневается!

– Я? Господь с вами, дорогая! Я только прошу вас при определении дозировки перенести центр тяжести на индивидуальные данные.

– Успокоились? – спросил Фаусто. Ему ответили молчанием. Разница лишь в том, что мистер Грин улыбался, а мисс Крэйд плотно сжала губы и нахмурила брови. – Работаем!

– Куда его теперь?

– Через два-три дня узнаем, – спокойно ответил доктор. – Надеюсь, осложнений на мозг не последует.

– Если мы все равно решили утилизировать Тома, – вновь ввязалась в спор мисс Крэйд, – может, нам стоит уменьшить дозу?

– Я хочу попробовать минимизировать потери, – доктор твердо стоял на своем.

– И потому так рискуете, что вдвое увеличили дозировку? – съехидничала мисс Крэйд.

– Крэйд! – одернул ее мистер Грин.

– Клин клином, – нисколько не обижаясь, напомнил доктор поговорку. – Успокойтесь, мисс Крэйд. Я беру всю ответственность на себя. Навредить больше мы вряд ли сможем. А вот вернуть мальчика хотя бы на второй уровень… почему бы не попытаться?

– Но еще никто не возвращался так высоко! – чуть не в голос вскрикнули Грин и Крэйд.

– И очень печально. Каждая потеря для меня – лишние бессонные ночи.

Это было действительно больно.

И доктор, и его помощники старались избегать в разговорах щекотливой темы. Неизбежные потери на стадии отработки препарата, – без этого не бывает открытий. Это можно там, наверху использовать в качестве аргумента, когда бездушные отчеты сдаешь. А здесь, когда каждый твой пациент близок тебе почти как сын, брат или лучший друг, как здесь относиться к неудачам? Какое каменное сердце надо иметь, чтобы вот так вот просто, одним коротким словом решить дальнейшую судьбу ребенка: утилизировать?

В лаборатории слышно было лишь ритмичное попискивание приборов да уханье аппарата искусственного дыхания.

– Хорошо, доктор, – сдалась Крэйд. – Я все сделаю, как вы сказали.

– Спасибо, мисс Крэйд. – доктор встал из-за компьютера, расписался в журнале назначений и захлопнул его. – Сэм? – вдруг вспомнил он.

– Пока никаких последствий, кроме внутричерепного давления.

– Превышение большое?

– Нет, несущественное. Я ввела сыворотку.

– Что бы я без вас делал, мисс Крэйд, – улыбнулся доктор.

Мисс Крэйд и мистер Грин вздохнули облегченно.

Если доктор Фаусто находит в себе силы улыбаться, все будет хорошо.

Эта территория интерната, как и все расположенные на ней здания: – школа, жилой корпус, спортивный зал с обвалившейся крышей, гараж на две машины, принадлежали когда-то Министерству образования. Здесь жили и учились дети из прилегающих к городу бесперспективных сел, в которых позакрывались свои школы.

Когда в городской казне закончились деньги, интернат быстро пришел в запустение. Детей оказалось выгоднее возить на занятия на автобусах, перевалив финансовые заботы о них на сельские администрации. А комплекс зданий попытались продать с молотка.

Условия торгов, по которым за помещениями должен сохраниться статус учебного заведения, огромные средства, необходимые для восстановления объекта, отпугивали покупателей, и цена лота очень скоро стала равна цене забора вокруг интерната.

Казалось, теперь точно лакомый кусочек приберут к рукам люди, близкие к власти. Но никто не спешил заявлять своих прав.

Тогда и появился этот Благотворительный фонд, с учредительным капиталом, равным стоимости комплекта мебели для кабинета директора. Некий доктор Грегори Фаусто, значилось в учредительных документах, и был этим директором для мебели и единоличным хозяином фонда.

– Подставная фигура, – посчитали чиновники, оценивая неказистую фигуру доктора, его старенький потертый костюм и вихляющую походку. Меряя ситуацию под себя, они единодушно решили.

– Истинных хозяев комплекса зданий не станет выпячивать никто.