Zima: EBOLA. Восставшие

О том, что место крушения объявлено карантинной зоной, как и о том, что родственники погибших, скорее всего никогда не увидят тел, Данила уже знал. Но, черт возьми, что все-таки происходит?!

Пристально глядя в озадаченное лицо Дэна, капитан, догадался:

– Ты что новости не видел? – Затем словно что-то вспомнив, Тарасов снисходительно вздохнул. – Ясно, значит опять в отшельника играл. Данила, ну сколько можно? Учу тебя учу, – сетовал собеседник, – а все без толку! Заведи ты уже себе жену и детишек. Хватит бегать в холостяках и вторых пилотах. Это ж первая истина в авиации. Пока пилота на земле никто не держит, к управлению воздушным судном он не допускается!

– Иван Петрович, – нетерпеливо выдохнул Данила. С девушками у него не складывалось и оба это прекрасно знали. Они вечно тянули к нему свои руки. Сильный, статный, он притягивал их, как причал корабли. Каждая видела за его плечами стабильность, тихую гавань семейного уюта и всеми силами старалась задержать непокорный взгляд карих глаз на себе. Да только сам Данила считал женщин слишком непредсказуемыми, чтобы брать их на борт. А потому давно и всерьез Данила решил быть один. – Оставим темные стороны моей биографии в покое. Лучше объясните, причем здесь крушение самолета и карантин?

Но вопрос так и повис в воздухе. Внезапно из брифинг центра донесся необычайный шум. Обычно в комнате, где пилоты готовились к предстоящим полетам, царили сосредоточенность и тишина. Но только не сейчас. Воздух так и вибрировал от криков. Поспешив обратно в комнату, мужчины заметили необычайное оживление. Один из пилотов пытался настроить висевший на стене телевизор, ему на помощи кинулись еще пара человек. Стало ясно, произошло нечто чрезвычайное. В воздухе словно вспышки звучали отдельные слова, фразы, которые предвещали только одно – катастрофу. Тарасов кинулся выяснять, что же все-таки произошло, но пилоты уже справились с телевизором, отыскав новостной канал.

Все замерли. На экране карта полетов из международного аэропорта Марракеш (Марокко). Диктор взволнованным голосом сообщает, что связь с экипажами воздушных судов, летевшими по направлению Рим, Рио-де-Жанейро и Дубай, пропала. Местоположение судов также не известно. Правительство страны просит помощи у мирового сообщества в организации поисково-спасательных мероприятий.

Никто в комнате не успел опомниться, как диктор побелевшими губами уже спешит сообщить новую горячую новость, не менее ужасающую и трагичную: «Только что нам поступило известие, гавань Стамбула протаранил круизный лайнер. На полном ходу судно врезалось в причал. Количество раненных и погибших уточняется…». Тут же на экран вывели кадры с места катастрофы. Над гаванью точно гигантский айсберг высится лайнер. Люди, здания, машины – все пространство вокруг лайнера за считанные секунды превращается в месиво. Но самое страшное происходит потом. С многочисленных палуб начинают сыпаться люди. В кадре множество окровавленных тел. В пыли, суматохе не понять, как и почему это происходит.

Все пилоты замерли в неподдельном ужасе. Съемки оказались настолько откровенными и страшными, что даже им, закаленным небесным волкам, готовым к любым критическим ситуациям, стало не по себе. Все взгляды неотрывно следят за происходящим на экране и на языке один и тот же вопрос – что происходит?

17 мая вечер

«Не смотря на жару, меня бьет озноб.

Сегодня в институте все говорили о крушении самолетов и круизного лайнера. Столько людей погибло! Мужчины, женщины, дети… Я не могу сдержать слез, думая о жертвах. Какой ужас и шок должно быть испытывали несчастные перед столкновением. Само осознание неизбежности, секунды до смерти, эти крики отчаяния… я ничего не могу с собой поделать. Вновь и вновь я думаю о погибших.

Политики все еще обсуждают кризис, санкции и демократию. Разрабатывают новые законы, ведут переговоры, обмениваются условиями, посещают саммиты, словом продолжают самозабвенно играть в бисер, не понимая, что главная партия уже разыгрывается без них!».

18 мая

Рыжий прав. Иначе, как чертовщиной это не назовешь.

Среди пилотов нарастают панические настроения. Нас держат в полном неведении. Никто толком ничего не знает. Одни и те же слухи и домыслы ходят по кругу, обрастая небылицами. А тем временем официальных данных как не было, так и нет. Представители авиакомпаний без конца выражают соболезнования родственникам погибших и прикрываются ничего не значащими фразами. И это страшно раздражает. Как выходить в рейсы, когда на душе неспокойно?