Мерлин Маркелл - Никта

Ты меня тоже бесишь вместе с ним. Нашла, на кого оставить сестру! Иди спроси у других ангелов про их божественное провидение. Какие там у них планы на меня, а? План Сталина, блин, с миллионом ссыльных. В роли всего миллиона – я.

Есть такой анекдот. При Сталине страна как в автобусе. Полстраны сидит, полстраны трясется. У меня с крышей похожая беда. Чувствую, как одна половина едет, а другая обваливается прямо внутрь моей башки. Хоронит там все, во что я могла бы верить. Особенно, в высшие силы.

А мне нравится Виссарионыч. Жаль, я не такой же суровый мужик с усами. Спорю, даже когда он был в моем возрасте, и еще не носил усов, никто не смел читать ему нотации? Запишу в число вещей, которые меня бесят: критика Сталина. Он вытащил страну из Ж! О! П! Ы! Эти развякались, стоило ему дать дуба. При жизни-то рот открыть боялись.

Так вот, дорогая Оленька, если вы, мертвые, можете приходить с того света, попроси Сталина, чтоб пришел к нашему папочке и вправил ему мозги. И придуркам из школы заодно. Тебя я уже не жду.

Очень злая,

твоя сестра Кейт

P.S. От методики тети Светы с исповедью дохлым родственникам через бумагу все так же ни холодно, ни жарко. Как и несколько лет назад. Исписала два листа А4 с обеих сторон, а легче не стало. Сколько их надо исписать, чтоб помогло, двести?»

Он и не надеялся на научный интерес со стороны сотрудницы гадального салона, но все обернулось как-то совсем плачевно. Что за слова он повторил за монстром? Это было какое-то русское ругательство? Тогда реакция «специалистки по снам» вполне объяснима, и не стоит ее за то винить.

Она приняла его за сумасшедшего. В чем-то это лучше безоговорочной веры каждому слову. Мадам Катрин большой скептик, а судя по вопросам, которые она задавала вначале, еще и психолог, неважно, профессиональный или доморощенный. Что она забыла в этом сомнительном салонишке?

Скоро она узрит.

Оникс впервые испытал настоящее желание поделиться своим даром (или проклятием?), хотя никогда еще до конца не понимал, как это будет происходить. Ничего зрелищного и не произошло, хотя в какой-то момент скульптору показалось, что он уже физически ощущает свое намерение в области лица и груди, это произошло в тот момент, когда в комнату ворвалась полная хозяйка салона и начала кричать на него… Тогда Оникс почувствовал, что это намерение отделилось от него, и, хотя он не видел этого движения, что-то вселяло в него уверенность о том, что дело почти сделано. Почти – потому что нужен физический контакт. Тогда Катрин узрит.

Хорошо, что он выбрал не Мари. Жена, как бы он хорошо к ней ни относился, слишком субъективна, а еще она тесно связана с ним, так что будет внимать каждому его слову о происходящем, а потом пугаться и просить прекратить все это. Эта незнакомая женщина из салона составит обо всем независимое суждение… Если, конечно, до того момента не сдастся добровольно в лечебницу или не покончит с собой – как Оникс и хотел сделать сам в первое время.

Никта вызывала у него двойственное ощущение. С одной стороны, она была первопричиной того зла, что он видел в мире и людях. С другой, благодаря Никте он и получил способность увидеть и осознать это зло. Она будто смеялась ему в лицо, говоря: «Видишь, что я создала? Видишь семя моей ночи? Я посадила его в первого человека, когда он покинул врата Рая, и повторила это с каждым, кто пришел на землю после него. Из каждого семени вырастают мои дети, имена им Ужас, Смерть, Ложь, Раздор и Дисгармония. Смотри, и не смей закрывать глаза!»

Оникс смотрел, полный отвращения… и восторга. Мощь Никты пленяла его. Все, что было сотворено в этом мире, ощутило на себе ее влияние. Раньше он видел истинный лик мира только ночью и поверхностно считал его отблески кошмарными снами. Теперь он видит его все время, о, она избрала его для этой чести. Его и, возможно, еще нескольких достойных, которых он пока не встречал.

Чем больше Оникс думал об этом, тем сильнее приближался к почти экстатическому состоянию, подобному чувству подростка, которому его мать вдруг разрешила смотреть, как она, обнаженная, принимает ванну.

Иногда отвращение пересиливало, тогда он начинал сомневаться в первичности Хаоса-Никты. Неподалеку отсюда была церквушка, в которой обитал христианский Бог. Бог, порожденный людьми (в свою очередь порожденными Никтой), или Бог, породивший людей и – по какому-то неясному попустительству – Никту?

Бог из церкви был куда более покладистым и дружелюбным малым, несмотря на парочку кровавых ветхозаветных легенд; потому и вызывал у Оникса большее доверие. Но, этот Бог почему-то не переносил свободомыслия и колдовства, даже направленного во благо. Поэтому Оникс, вздыхая, понимал, что выбора у него и нет, и снова возвращался к Никте.