Даниил Всеволодский - Торговец иллюзиями

Оглянувшись, человек из Шанвьери вдруг заметил восседавшего на старом кресле, державшемся на трех ножках, человека. Злобное выражение острой, крысиной морды, мало напоминавшей человеческое лицо, придавало этому человеку вид замышляющего массовую казнь среди подданных монарха-тирана, восседавшего на своем троне.

«А вот и крыса на четыре су! Черт побери, клянусь, что это один из дворов чудес, которые я встречал в Париже. А тот старик на троне – здешний крысиный король!» – подумал мужчина и, подозрительно покосившись на пристально следящего за каждым его движением старика, пошел прочь.

Заметив на углу противоположного дома ещё одну арку, путник нырнул под неё и через мгновение, пройдя через мрак, пропитанный скверной вонью и хлюпаньем грязи – а, может, и не только грязи, – оказался на людной улице.

Это была вторая из улиц, которые, соединяясь вместе, образовывали рыночную площадь. И звалась она улицей Рокайаль, потому что не заканчивалась мостом, подобно улице Мулен, а, достигнув реки, делала петлю, похожую на раковину.

Ориентируясь на запах еды и конского навоза, путник повернул налево, и вскоре оказался на заполненной шумной, жужжащей толпой площади. Чего тут только не было!

Справа отсебя, прямо посередине улицы Рокайаль, путник увидел выступающих на квадратном красном ковре акробатов. Чумазая девчонка лет девяти от роду показывала немногочисленным зрителям чудеса гибкости, пока её поднимал высоко над головой пятнадцатилетний юноша, очевидно, её брат. Девчонка улыбалась и с легкостью кошки дотягивалась пятками до затылка. Зрители смеялись, хлопали в ладоши и бросали мелкие медные монетки в стоящую на углу ковра шляпу.

Рядом прямо на земле сидел темнокожий араб с огромным тюрбаном на бритой голове. Перед ним стояла большая плетеная корзина с чуть приоткрытой крышкой. С плавностью и мягкостью, присущей лишь жителям востока, он поднес к губам длинную деревянную флейту и заиграл. Гнусавая мелодия за мгновение расплавленной карамелью растеклась по площади, и зрители, привлеченные необычным мотивом, были настолько зачарованы, что не сразу заметили черную гладкую голову змеи, показавшуюся из корзинки.

– Подходите! Подходите! Поглядите, как умеет отплясывать этот медведь! – вопил длинноволосый цыган в яркой рубахе, широким жестом руки обводя всю площадь.

Стоя на высокой бочке он, точно вестовой на корабле, вглядывался в наводненную людьми даль и звонким голосом зазывал посетителей.

– Проходите в мой шатер, господа! Не стесняйтесь! Всего за три су я покажу вам совершенно ручного медведя! Самый смелые из вас могут даже попытать счастье и потрепать его по шее всего за два су! – продолжал вопить цыган.

Отвернувшись от цыгана, путник из Шанвьери прошел и мимо заклинателя змей. Заглядевшись на яркий шелковые платки, блестящие под солнечным светом, и роскошных лошадей, собранных в небольшой загон рядом с шатром цыгана, мужчина сделал было шаг вперед, но грубый оклик тут же заставил его остановиться.

– Смотри, куда ступаешь, слепой дурак!

Путник посмотрел под ноги и тут же увидел перед собой обнаженного до пояса мужчину, лежащего на доске, утыканной гвоздями. Развернув свой возок, путник обошел лежащего и двинулся дальше.

– Травы! Пряности! – долетел до его слуха глухой женский голос.

– Свежая рыба!

– Медок, цветочный медок! От болезней в холодок! – кричал кто-то слева.

– Холодненький квасок! Только из погреба!

– Чашки, миски, кружки, кринки, горшки и горшочечки!

– Платочки тончайшие шелковые! Золотом вышитые!

– Лучок-чесночок-горошек-моркошечка!

Прибывшего из Шанвьери мужчину забавляла пестрая игра лиц и товаров, как в калейдоскопе сменявшихся и мельтешивших перед его глазами, но от какофонии сотен голосов начинало уже звенеть в ушах. Отправив ворона в небо, чтобы не мешался, мужчина двинулся вперед, расчищая себе локтем дорогу. Вскоре путнику удалось пробиться через толпу, заполнившую площадь, и он оказался на другом конце рынка, где народу было чуть поменьше и виднелись даже свободные места, которые могли занять вновь прибывшие торговцы.

Прошмыгнув мимо нескольких палаток, мужчина оказался в небольшом закутке, ограниченном двумя желто-серыми стенами, поставленными углом. Откатив к стене свою тележку, он упер руки в боки и внимательно огляделся. Место было весьма удачно. Мужчина уже видел, куда поставит свой шатер, в где соорудит прилавок, да при том так, чтобы никакой воришка не сумел прошмыгнуть у него за спиной и позариться на товар или заработанные гроши.