– Ах, жаль, Никиты нет, – успела тут же и горечь изобразить тётя Марина. – Вы бы с ним десять взяли.
– Что там с цыганами-то? – я почему-то об этом продолжала спрашивать. – Балуют что ль?
Это я деревенский говор начинаю перенимать. Хитрость и простота в одном слове. Непосредственность и лукавство в одной фразе. Люблю тебя, мой русский язык. Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах…
– Да нет, – Марина пожала плечами. – Они смирные. Даже не воруют ничего. По домам ходят, вещи продают. Я юбку как-то себе купила, ничё так. А однажды наняла двоих дрова нарубить. Недорого взяли.
– Это вот не из табора экспонаты?
– Где?
Я кивнула в хвост очереди – она за нами протяжённостью своей уже превышала отрезок спереди. Две цыганки и парнишка-цыганёнок побоку с сумками и какой-то одежонкой, перекинутой через вытянутые руки, обходили народ и заинтересовывали сельчан. Те заинтересовались – у цыганок уже собиралась кучка граждан, в основном женского пола. Разбивая песочную очередь, они тянулись к торговкам, чтобы поинтересоваться ценами и повертеть в руках шмотки. Вроде бы кто-то уже совершил первую покупку.
– Вот счастье народу привалило – и песок выбросили, и цыгане торговые нарисовались! – изрекла я саркастично.
– О, точно! – воскликнула Марина. – Держи очередь! – бросила она тут же и побежала разглядывать цыганский скарб.
Цыганёнок, на которого я поначалу почти не обратила внимания, выплыл вдруг из-за спин своих старших подруг и от других спин и плеч так же ловко освободился и направился прямиком ко мне, глядя пристально, ласково и улыбчиво. Я не то чтобы напряглась, но чуток удивилась. Не могла не отметить, впрочем, что был сей наглец симпатичен и взгляду приятен. Моих лет примерно. Невысок, да, на пару сантиметров меня повыше, но стройный такой и голубоглазый. Это, видать, у них редкость. Черноволосый, голубоглазый и черты лица правильные – ровные, изящные даже. Редкий человеческий образчик. Штучного изготовления.
– Лифчики, – вкрадчиво молвил он, – трусы, чулки. Всё есть, что твоей душеньке угодно.
– У моей душеньки повыше притязания, – процедила я сквозь зубы, отворачиваясь.
– Ты знаешь, что ты красивая? – спросил он, выдержав небольшую паузу. Видимо, вопрос был риторический. – Самая красивая девушка, что я видел. – Я не сдержалась – кинула на него взгляд, и вроде бы даже заинтересованный. Блин, нельзя так! – Честное слово. Сколько живу – никогда такой красавицы не видел. Аж жениться захотелось. Тебя как зовут?
Э-э, брось парниша! Знаем мы эти штучки. Что-что, а внешность у меня самая что ни на есть заурядная. Хотя, если свет правильно падает…
– Света, – ответила устало и гордо. – И я не танцую.
– А меня – Серёжа. Приятно познакомиться.
Надо же, он даже руку протянул. Что ты там этой рукой делал – у кобылы в заднице лазил?
Или я слишком строга?
Пожала. Ладонь сухая, касание приятное. Ну ладно, один ноль в твою пользу.
– Серёга! Серёга! – закричали ему вдруг из толпы. Это цыганки. Кричали и махали руками. – Неси трусы сюда!
– Приходи к реке, – бросил он торопливо. – Знаешь, от моста чуть подальше типа пляж есть. У меня магнитофон хороший, «Модерн Токинг» на кассете. Посидим, послушаем. Ладно?
Я никогда не буду старой, когда поёт цыганский хор…
Скатерть белая залита вином, все цыгане спят беспробудным сном…
Так вперёд за цыганской звездой кочевой!..
Была я как-то раз с матерью на концерте цыганского ансамбля. Вроде бы известный, из Москвы. Песни, пляски, азарт. Мне не понравилось. Мещанская пошлость.
Табором встали… Подумать только – семьдесят лет советской власти, а она всё не справится с бродяжничеством. И куда партийные работники смотрят?
Табор, гитары, кони. Ещё та романтика. Доля бездомная. Счастье цыганское.
А ещё они украли молодую молдаванку. Посадили на полянку, воспитали как цыганку…
Короче, с собой надо быть честной: симпатия есть, симпатия неожиданная, симпатия настораживающая – и я с ней борюсь. Пока успешно.
Серёжа… Блин!
Никуда не пойду, разумеется.
Так что там с мёртвым насильником?
Долго заснуть не могла. Так, о творчестве размышления нахлынули. О жизни.
Дед за стенкой поворочался ровно пять минут – стандартный промежуток – потом захрапел. Счастливый человек, чистая совесть. Мне бы так.
Он лишь под вечер вернулся. Выгрузил из сумки какое-то барахло – пассатижи, набор отвёрток, пакет с гвоздями и ещё один с саморезами. И ещё что-то, но уклоняюсь от пересказа, ибо заинтересована в его приобретениях в самой ничтожной степени, да и названия этим прибамбасам не знаю.
Читать дальше