Алекс Май - Заблудшие дети Perestroiki. История первой любви

Я просто защищал Таню.

– Ладно, потом договорим, – пробурчал папа, сообразивший, что так просто, голыми руками, нас не возьмешь.

Вместе пошли на кухню, где звяканье посуды оповещало о намечающемся застолье.

– Саша, принеси вино из бара, – попросила мама. – Красное.

Вино? Из бара? Да еще и красное? Хм… Боюсь, мама, из твоей затеи ничегошеньки не выйдет. Вино, привезенное папой из Португалии, уже успело покинуть наши организмы. Несмотря на изрядно терпкий вкус, мы выпили его еще вчера. А бутылку белого, из Аргентины – позавчера. Больше вина не было. В баре оставался тягучий, похожий на сироп ликер цвета купороса с искрящимися мелко нарезанными блестками золотой или серебряной фольги. Мы планировали выпить его сегодня, несмотря на немного смущавшие блестки, казавшиеся несъедобными и опасными для желудков.

– А вино? – искренне удивилась мама, когда я принес бутылку с ликером на кухню. – Где вино?

– Нет вина, – честно признался я.

– Как это нет?

– Кончилось!

– Как это кончилось? Вы его что? А? Выпили?! Вы что, пьете? Не молчи! Вы пьете, да? – словно ставя смертельный диагноз, прокричала мама.

Вот как лучше ответить на это? Как, я вас спрашиваю? Да, дорогая мама, мы пьем, иногда… А еще и курим. Такими вот мы выросли. Наверное, нас мало пороли. Более того, горячо, всем сердцем любимая мама, мы бы давно переспали, если бы ты каждую ночь не играла в Штирлица и не караулила нас…

Нет, разумеется, так я не ответил, но постарался вместить, впихнуть все эти мысли в небрежный кивок. Вроде получилось. Боюсь, даже более эффективно, чем если бы я ответил словами.

Ну, понеслась косая на кладбище…

У родителей – численное преимущество. Они закидывали нас тысячу раз слышанными фразами про школу, институты, будущую нелегкую жизнь и бесперспективную работу дворниками. Стандартный родительский боекомплект. Ничего оригинального.

(А славному дворнику, которым родители непонятно зачем из поколения в поколение пугают детей, я, будь моя воля, поставил бы памятник! Рядом с Ломоносовым, возле МГУ).

Потом предки заинтриговали – выяснилось, что когда-то они дружили, но их пути разошлись. И вот они очень рады встрече, пусть и по такому неприятному поводу. А что неприятного в таком поводе? Напротив, восхитительный повод для воссоединения друзей. Лучшего – не придумаешь. Но я смотрел на них и видел, от меня не скроешь, что радость на их лицах – фальшивая, как дешевая чешская бижутерия. Обычное совпадение, такие часто случаются, а они так неестественно радуются, так раскудахтались, будто ждали этого момента всю жизнь.

Я сидел рядышком с Таней, наши колени соприкасались, мы молча ковырялись в тарелках, и нам не терпелось поскорее улизнуть из-за стола, исчезнуть, перенестись куда-нибудь… Желательно в другую Галактику.

Настало время десерта.

Кнут милостиво сменили на приторный пряник. Оказывается, мы такие умные, красивые, хорошо учимся, у нас все-все будет замечательно, но для этого требуется такая малость – вести себя по-людски и слушать пап и мам. Во как. Неужели мы в их представлении не люди, а звери какие?

Танина мама, слегка захмелев, пустилась в воспоминания:

– Саша, а мы ведь вместе гуляли с твоей мамой, беременными. Мария, помнишь? А потом с колясками… Вы такие хорошенькие были, такие маленькие. Не то что сейчас. И откуда в вас эта дурь берется…

Стоп.

Вот тут – стоп! Я не дослушал до конца. Понимаете? Ведь это уже не просто совпадение! Это означает, что я действительно знал Таню с рождения. Нет, еще раньше – с дорождения. Об этом стоит задуматься всерьез. Ведь это… Это знак судьбы! Вот бывает же такое…

Наболтавшись, родители Тани стали собираться домой. Черт, они ведь… увезут ее? Да? Как же так? Нельзя так… Никак нельзя.

– Не забирайте ее, – грустно попросил я. – Пусть она у нас живет.

– Дети, да вы что? Совсем уже? Сколько вам лет, чтобы вместе жить? А школа? И не забывай, Татьяна, у тебя конкурс скоро… Ой, она у нас так танцует, так танцует. Настоящая балерина! Нет, Саша, ну что ты такое говоришь?

– Мама, пожалуйста, или пусть Саша с нами поедет? – Таня попробовала сохранить ситуацию путем перестановки слагаемых.

Не вышло.

– Дети, дружите, мы не против, но… – попытался вставить словечко Танин папа.

– Папа, мама, ну почему? Почему вы даже не пытаетесь меня понять? Я устала от вас, от ваших дурацких и нелепых ежесекундных претензий… Из-за вас я даже от танцев устала. Сколько можно меня воспитывать? Я уже не маленькая.