Денис Филонов: Жалкие создания

Такие незамысловатые детали памяти, не замутненные ни чем лишним и дурным — пробуждали внутри что-то поистине прекрасное и удивительное.

Тепло заполнило мою грудь, распространяясь по телу, согревая его.

— Иди к черту! Я никогда не соглашусь на это! Никогда! — крикнул я в пустоту, ожидая ответа. Но его не последовало. Тела вдруг исчезли, а вместе с ними и гниль, и кровь, оставляя меня одного в темной комнате, вернувшейся к прежнему состоянию. Сердце билось с бешеной скоростью. Я устало вздохнул, ощущая трепет. Тело взмокло. Меня еще трясло, но я никак не мог поверить, что победил. Грудь просто распирало от радости, однако никак не хотела покидать тревога, словно очередное затишье перед бурей. Что-то страшное грядет.

«Неужели это действительно конец?» — подумал я, стоя в оглушительной тишине посреди комнаты.

Шорох донесся из коридора. Мышцы напряглись, словно перед прыжком. Что-то ползло ко мне в темноте, стараясь не издавать шума. Я затаил дыхание и помещение сотряс дикий безумный хохот, оглашающий собой новый ужас. От неожиданности я подскочил, но смех только усилился, звеня в ушах. Присмотревшись, я увидел, как у двери в комнату появилась черная шевелящаяся тень, от пола до потолка напоминающая клубок ниток. Сдерживая крик, я резко отскочил в угол от омерзения и страха представляя, что оно заметило меня, хоть и не знаю, есть ли у этой чертовщины глаза.

Я смотрю по сторонам, ощущая на себе пристальный взгляд тысячи невидимых глаз, словно сканирующих и изучающих меня, как подопытную крысу. Напротив, в центре серой стены вырос огромный рот, раскрывшийся, словно был готов охватить собой все вокруг. И я сумел различить жуткие перекошенные зубы, напоминающие острые истершиеся камни скал, а за ними темный провал, за которым тянется непроницаемое черное пространство.

Мой неистовый крик услышали соседи, которые ворвались в квартиру.

Предварительно включив свет, они нашли меня в комнате едва живым, белым, как полотно, с нечленораздельной речью, из которой я, с трудом шевеля сухими губами, повторял:

— Выведите меня отсюда… выведите меня отсюда… Выведите меня…

***

Народ толпился у лестничной площадки, оживлено переговариваясь друг с другом, словно на незапланированном собрании жильцов дома. Некоторые не понимали, что происходит и выходили из любопытства, чтобы узнать из-за чего весь сыр-бор.

Я же, прижавшись к стене, сидел на корточках и восстанавливал дыхание. Не в силах больше вынести ругань и вопли разбуженных посреди ночи соседей, я встал на ноги и поковылял вон из этого оголтелого зоопарка.

Ноги заплетались. Я опирался руками на стену, чтобы не споткнуться и не проехаться по ступеням вплоть до первого этажа. Когда я выбрался на улицу, меня обдало волной морозного воздуха.

Я следовал в неизвестном направлении. Дорога накренилась и расплывалась перед глазами. В любую секунду я был готов потерять сознание, но заставлял себя идти дальше. Оказалось так, что меня занесло в лавку мистика. Я не помнил местоположение своего дома, но видимо интуитивно тело принесло сюда — в эту подземную обитель кошмаров, где мне суждено влачить убогое существование до скончания жизни, пока желание покончить с этим не захлестнет окончательно; приведет в неистовый ужас от одиночества и книг, хранящих за собой безумие и только беспросветный мрак. Не повешусь ли я на одной из нерабочих хрустальных люстр, висящих в сумрачной библиотеке именно для такого случая? Не воткну ли горячие свечи в глаза, прежде чем тишина доведет меня до исступления, истерики и мольбы? В этом месте все живое убивалось на корню, оставляя лишь навязчивую манию. Место моей погибели. И я сам избрал сюда дорогу.

Облокотившись о шершавую кирпичную стену, я хотел отдышаться перед тем, как войду внутрь. Закапал дождь. Тучи собрались над головой, щедро поливая меня чистой водой. Плач небес. Я горько усмехнулся, засохшими губами ловя падающие капли. Не хватало сил встать. Внутренняя борьба оставила меня еще в душной квартире, и теперь не осталось ничего.

Любовь — она исцеляет старые раны, укрепляет мышцы и дает надежду. Но также губительна, когда исчезает с горизонта. Тогда ты прекрасно понимаешь, что рука, которая держала тебя над пропастью, разжимает пальцы, и ты падаешь вниз, с мыслями, что уже не поднимешься. Ты пролетел сотни миль — твои кости разбиты вдребезги, как сухие тонкие ветки. Ты покойник. Зачем питать себя иллюзией жизни? Лучше собраться хоть раз и сказать себе правду: «Дела твои плохи, старик».