Денис Филонов - Жалкие создания

– Что с ним стало?

– С кем?

– С твоим отцом?

– Ничего, – Тайлер пожал плечами. – Я... я просто убил его. Вот и все.

Он глубоко вздохнул.

– Я знаю, ты ненавидишь меня..., – сказал он.

– С чего ты это взял?

– А разве нет?

Я не ответил. На какое-то время мы замолчали. В доме воцарилась тишина, однако все-таки, если прислушаться, можно было услышать, как поскрипывает деревянный каркас, словно дом спал, посапывая.

Тайлер снова вымучено вздохнул и тихо выругался. Провел руками по растрепанным волосам.

–... Он пытал нас, Дилан. Очень изобретательно и постоянно... мне нужно было сбежать от него... я должен был вырваться... ты был моим единственным билетом на свободу, и я воспользовался этим шансом... я не мог больше этого терпеть... он мучил меня таким способом, который тебе никогда и не снился. Это не физическая боль – тела, как ты видишь, у меня больше нет – та боль духовная. Он терзал мою душу, буквально сдирал с нее кожу какими-то неописуемыми механизмами. Снова и снова, снова и снова, снова и снова... каждый день процедура повторялась... и я не мог понять почему он это делает. «Зачем?» – из всех вопросов меня волновал только этот. И казалось, длиться это будет целую вечность. Бессмысленно, глупо и изощрено. Да, Дилан, душу тоже можно пытать и гораздо эффективнее, чем тело, если умеешь грамотно это делать... Кэлвин же преуспел в этом деле на славу. Палач от дьявола. – Тайлер мрачно улыбнулся. Невольно у меня по спине пробежали мурашки.

– Скажи мне, кому ты подчиняешься? Кто хозяин Мертвого дома?

– Нет... я не знаю... думаю, ты и сам догадываешься.

– Кто?

– Дьявол.

– Опять ты за старое.

– А кто еще может здесь обитать и мучить души грешников?

– Так ты выполнишь все, что он тебе прикажет... Даже убьешь Линду?

– Дилан, послушай...

– Я тебе не позволю!

– Гораздо лучше, когда ты один, Дилан, – перебил он. – Ты полностью свободен и ни от чего не зависишь. А все эти вещи, чувства... потрахался с ней и теперь влюбился, да?

– Иди ты к черту! Не смей так говорить! – вспылил я.

– Потому что все это чушь! Все люди эгоисты, Дилан. Они стремятся извлечь выгоду. Никто не хочет страдать. Ты встречаешься с Линдой только потому что испытываешь к ней чувство любви. Ты утоляешь свою потребность в ней. Не будь у тебя этой потребности, ты бы к ней не приблизился.

– Я люблю ее!

– Тоже самое ты говорил про Аманду, а теперь про нее забыл. Где она? Дилан, где Аманда? Ты ее убил! А теперь Линда... Любовь не имеет никакого значения, ибо она также, как и ненависть и любое другое чувство, скоропреходящее. Если ты любишь всю жизнь, значит у тебя большие проблемы, парень. Но если эта любовь не взаимна, на что ты готов пойти? Люди обрекают себя на рабство собственным чувствам и чаще всего гибнут от них.

– Но я готов отдать за нее жизнь – разве это не имеет значения? Ты когда-нибудь любил?

Тайлер сухо засмеялся.

– Конечно, любил. Я был готов вырвать для нее свое сердце и другие органы, если потребуется. Она не бросила меня, не ушла к другому – она тоже безумно любила меня. Мы были вместе и даже, кажется, счастливы. А потом случилась болезнь и она умерла. После нее у меня было много других женщин, но ни с одной из них я не был так близок, как с той, которую забрала у меня смерть.

– Поэтому ты так ненавидишь любовь и считаешь ее бессмысленной? Ты злишься. Ты скучаешь по ней? Как ее звали?

– Я..., – Тайлер отрешено покачал головой, а затем с абсолютно равнодушной задумчивостью произнес: – Я не помню. Я знаю, что она была в жизни, знаю, что когда-то переживал это «возвышенное» чувство, но оно всего-лишь память, обрывки видений – больше ничего. Я ее просто забыл...

31

Я хотел встретиться с Линдой. Сообщить нечто важное. Это чувство захлестнуло меня настолько, что отработав дневную смену, вечером я направился в восточную часть города, где она жила. Я надеялся застать ее дома. Постучал в дверь, но никто не открыл мне. Несколько раз нажимал на звонок. Видимо, она еще в клинике. А может быть она пробудет там всю ночь. Мне необходимо было всего пару минут, только увидеть ее и сказать ей...

Солнце сильно припекало. Город раскаленный до красна (может быть дело в сияющем алом небе или ярко-красных отблесках солнца на рваных облаках, похожих на рассыпчатые кровавые комья снега) плавился на глазах и растекался; в кипящем багровом мареве дома за горизонтом словно пылали адским пламенем, открывая свободу для сюрреалистических, бросающих в дрожь, фантазий. Прямо какой-то сказочный апокалипсис.