Денис Филонов - Жалкие создания

– Не всех можно спасти, Линда. Я уверен, ты хороший врач.

– Ужасно смотреть, как человек умирает на твоих глазах, и знать, что ты ничего не можешь для него сделать. Я могу лишь попытаться как-то отсрочить неизбежное, но только на малое время, которое и так не принесет ничего кроме боли и страданий. А когда они уходят, эта боль остается со мной – их лица остаются в памяти навсегда. Больница призвана спасать, дарить жизни, но не смотря на это – это самый настоящий эпицентр безнадеги. Где еще можно увидеть столько горестных лиц. Иногда кажется, что за тобой следуют призраки, неявно ощущаешь их где-то совсем рядом... а может быть внутри себя. На языке психологии это называется чувством вины. Но иногда ты их видишь, слышишь их голоса так отчетливо, они зовут тебя. Не оставляют тебя в покое, словно обвиняют в своей смерти... знаю, я говорю полный бред.

– Возможно. Я призраков никогда не видел. Но я думаю ты не сошла с ума. Твое неравнодушие к тому, что ты делаешь – это и сила, и твоя слабость. Важно уметь этим пользоваться, чтобы не перегореть. Нельзя, чтобы твои сомнения, страхи, чувства захлестнули тебя полностью. Это не духи или призраки. Ты ищешь в себе ошибки, и они приходят, как фантомы.

– Мне нужно всего лишь чуточку чуда. Самую его крупицу, неужели я многого прошу? Хорошие люди не должны так умирать...

Я усмехнулся и, к своему ужасу, почувствовал в себе циничные зачатки Тайлеровской мысли.

– Я не разделяю людей на добрых или злых, плохих или хороших, святых или… грешников. Хотя тебя я считаю ангелом.

Линда вспыхнула.

– Дилан…

– Я серьезно. Был период, когда я не знал что делать, я был совершенно растерян и один. В минуту, когда я считал, что все кончено, появилась ты. В тот момент каким-то образом ты спасла меня... – Мой взгляд поник. – Но, кажется, я запутался и уже не знаю чему верить...

На мгновение Линда замерла на месте, словно задумалась, затем придвинулась поближе, наклонилась к моему лицу так, что кончик ее носа почти касался моего. Бледно-розовые губы приоткрылись:

– Ты и сейчас в беде, Дилан. Дай мне спасти тебя еще раз.

Я поднял на нее взор. Ее блестящие голубые глаза глядели на меня из-под полуопущенных век.

– Если бы это было возможно, – тихо прошептал я и повинуясь неведомому чувству потянулся к ней. Линда не отстранилась. Наши губы соприкоснулись. Проснулось неудержимое желание, поднявшееся откуда-то со дна колодца души; как тлеющие угольки, вспыхнувшие ярким пламенем. Наконец, мы оторвались от поцелуя и Линда тяжело задышала, ее щеки пылали. Я сорвал с нее одежду и мы впились в друг друга с таким рвением, словно нас обоих охватило горячее безумие...

Примечание автора:

Вольт* – фигурка, восковая кукла, используемая в колдовстве вуду.

26

Неопределенность... уже ночь? Темно, ничего не видно. Я по-прежнему в гостиной. Поворачиваю голову, Линда лежит рядом – спит. Ее обнаженное тело прикрыто пледом. Я осторожно встаю с дивана, стараясь ее не разбудить и куда-то иду. Ноги заплетаются, но ведут меня, словно сами собой. Как в тумане. Когда глаза привыкают к темноте, я понимаю, что стою на кухне. В горле вдруг стало сухо, как будто насыпали раскаленного песка. Все тело мокрое и липкое от пота. Я зажигаю подвесной кухонный светильник, протягиваю руку за стаканом, чтобы налить воды, и внезапно замираю... Меня словно окатили из пожарного шланга ледяной водой. Мои ладони – они в крови! И не только ладони – я весь в темной, липкой, свежей крови! Глаза расширились и лихорадочно мечутся по грязному телу, пытаясь понять откуда взялась кровь. А потом до меня словно доходит... и кухню пронзает душераздирающий крик. Я ору, как полоумный, который увидел в углу черта. Линда должна была услышать мой вопль и проснуться – обязательно должна была проснуться! – но я не слышу звуков из дальней комнаты. Ни единого шороха. Только зловещая, гробовая тишина, которая медленно сводит с ума своей непредсказуемостью. Я словно снова очутился в своем кошмаре... только этот уже был наяву. Сегодня ночью произошло нечто ужасающее.

Я срываюсь с места и бегу в гостиную. Останавливаюсь перед диваном, вижу тело, распростертое на нем. Рука безжизненно свисает с края мебели. На тонком покрывале образуется гигантских размеров багровое пятно. Темно-красное пятно ширится, угрожающе растет. Мои руки дрожат. Я боюсь откидывать плед. У нее такое безмятежное лицо... и совершенно неподвижное тело. Я наклонился к ней, схватился за край покрывала – пальцы онемели – и отбросил его в сторону. Грудь была отрезана, живот вспорот, а рядом валялся большой окровавленный нож, от которого красной струйкой тянулся след. Кровь впитывалась в ткань дивана.