Денис Филонов - Жалкие создания

Я пригласил Милу к себе и заранее просил простить за тот беспорядок, учиненный в доме. Знала бы она, как мне пришлось попотеть, чтобы привести тут все в норму после предыдущего случая, который закончился не самым лучшим образом.

– А кем ты работаешь? – спросила она, когда мы сидели на кровати, на втором этаже. Она была пьяна, но не достаточно сильно.

– Камивояжором. Хотя сейчас большинство людей заказывают товары по телевизору, я считаю это не рационально. Помню времена, когда все было по-другому. – Я глубоко вздохнул, меняя тему: – Но знаешь, это не основной мой род деятельности.

– И чем же ты занимаешься?

– Я помогаю людям. Направляю заблудших и отставших овец к нашему общему Пастуху…

Мила засмеялась. У нее был низкий, грудной смех.

– А еще по вторникам работаю в приюте: раздаю еду и теплые вещи для бездомных.

– Вот как? – сказала она, пристально глядя мне в глаза. – Ты очень загадочный и интересный.

– Да, а ты не знала, что мое второе имя Понсе де Леон?

– Я его знаю! – неожиданно воскликнула она слишком ликующе, от чего машинально сжались мои зубы. Но я совладал с собой и театрально изобразил заинтересованность.

– Неужели? Твой родственник?

– Нет, – ответила она. – Где-то я уже про него слышала. – И всерьез задумалась над этим.

– Вспоминай, вспоминай, – пробормотал я. – Скоро ты отправишься к нему.

– Что ты сказал?

– Может быть, вина? – поспешно предложил я, выдавливая из себя гостеприимную улыбку, но продолжал нагло рассматривать ее роскошное тело. Милу это смутило.

– Конечно, это было бы чудесно, – сказала девушка и робко улыбнулась. Но отвела глаза.

«Какие у нее чудесные маленькие глазки. Как два цветка колокольчика. Я бы с удовольствием выковырял эти глазки ножичком и забрал бы себе, – подумал я и тут же одернул себя. – Нет! Что за чушь ты несешь? Это не те слова-комплименты, которые хочет услышать каждая девушка на свидании, Дилан. Сосредоточься на деле»

– Пойду схожу за бутылкой, – сказал я, вставая с кровати. – Никуда не уходи, я скоро буду.

Она лишь кивнула, улыбнувшись милой улыбкой.

«А глазки эти все-таки невероятно красивые, – поймал я себя на мысли, когда проходил мимо. – На них можно любоваться хоть целую вечность.»

Даже удивительно, как ей, несмотря на привлекательную внешность, тем не менее повезло получить от природы такие чудесные глаза. Как чистый кристалл, зрачки, внутри коих выдавала себя пылкая страсть ко всему необычному, новому, что было не похожим или старалось не относить себя к этому бренному миру; они были серого цвета с черным, как космос, углублением посредине; в них я разглядел вселенную, которая стремилась быть индивидуальной.

Далеко идти не пришлось: пару шагов по коридору, соседняя дверь. Тесак скучающе лежал на пыльном круглом столике – прямой клинок с заостренными, как у пираньи, зубьями пилы. Я взял его и задумчиво повертел в руках. Милое дитя – она еще не знает, что я собираюсь сделать с ней... и я не знаю, что придет в голову этому изуверу, который любит игры и вполне возможно захочет провести с участницей интерактив.

Наконец, я вышел из комнаты, миновал коридор, распахнул дверь и неспешно шагнул вовнутрь, предвкушая, как все это будет.

Она смирно сидела на кровати и ни о чем не подозревала, но когда услышала шаги и увидела меня (я принял для этого подходящую позу, выставляя вперед тесак)... У нее было такое выражение лица, словно я вытащил из штанов свой член.

– Когда погаснет блеск очей твоих, вся прелесть правды перельется в стих... Привет, я Тайлер, – представился я девушке, несколько комично поднимая свободную руку вверх, как бы в приветствии. – Прости, что втягиваю тебя в это, но другого выхода нет. Дилан сходит с ума, ему плохо, а значит плохо будет и мне. А я не хочу этого, больше не хочу. Нам нужна энергия, чтобы не погибнуть. Этот дом, в котором мы сейчас с тобой находимся, не просто груда досок и каменьев – он живой! – крайне возбужденно воскликнул. – И нуждается в постоянной подпитке. Балансе между темным и светлым. Тьмы здесь в достатке, но вот света, увы, катастрофически не хватает. Свет удерживает то, что здесь прячется. Он служит неким блокатором, понимаешь?

Но Мила не понимала абсолютно ничего. Больше скажу – она решила, что я спятил. Каким-то образом за пару с лишним минут, пока ходил за вином, а вернулся без бутылки и остатки мозгов, которых лишил меня Дионис. Это глупо, я не алкоголик и выгляжу вполне сносно для того, чтобы не нести подобную чушь. Тогда, что же? В ту самую минуту расширенные от ужаса глаза Милы напоминали две галактики.