Владимир Пуховцев - Прόклятый город

Лёгкость и простота, с которой я получил справку, просто поразили меня – зачем тогда вообще требовать справку, если её с такой лёгкостью можно получить, даже не заходя в рентген-кабинет? Нормальная реакция сообщества человеческих существ на показуху и глупость верхов? Или зародыш системы общественных отношений по принципу «всё покупается, всё продаётся»? А, скорее всего, и то, и другое.

Занятый этими мыслями я благополучно сдал паспорт на прописку и, поблагодарив своего мудрого советчика за своевременную подсказку, отправился на рынок к менялам узнавать таинства курсовой разницы.

Пока я шёл на рынок, у меня крутилась мысль по поводу того, что в современном русском языке слово «голова» – женского рода и с этой точки зрения словосочетание «городской голова» звучит с грузинским акцентом, и плевать, что так сложилось исторически. «Председатель горсовета» и проще, и логичнее, и не вызывает никаких двояких толкований.

Менялы явно находились под чьей-то «крутой крышей», так как стражи порядка, уважительно поздоровавшись с ними за руку, тут же спешили на ловлю «нелегальных предпринимателей» – бабок и дедок, пришедших продать пучок укропа или петрушки вне территории рынка, чтобы не быть обобранными рыночным сбором. Гонениям подвергались и все лица, торгующие молоком от своей коровы, овощами со своего огорода. После их обработки милицейскими запугиваниями, к ним подходили некие личности и по дешёвке покупали весь их нехитрый товар. Товар этот тут же выставлялся на прилавках на территории рынка, но уже совершенно по другой цене.

Созерцание этой картины тесного взаимодействия милиции с перекупщиками, «державшими» рыночные цены, не отвлекло меня от наблюдения за менялами. Клиентов у них оказалось довольно много: люди то и дело подходили и меняли доллары, марки и рубли на «купоновидные» карбованцы, и наоборот. Маржа, то есть курсовая разница, была либеральнее банковской, и меня осенило – банки должны платить налоги за валютные операции. Глупо поэтому, всю валюту держать на официальном обмене, намного выгоднее работать через своих надёжных менял. Менялы налоги не платят. Решение было настолько простым, что я немного разозлился на себя за то что не нашёл его сразу и вчера менял марки в банке. Потом я успокоился, решив, что хорошая наука всегда стоит определённых денежных затрат.

По пути в универмаг я стал свидетелем ссоры двух рыночных торговок. Из-за совершеннейшего пустяка они принялись ругать и поносить друг друга отборной бранью, на жаргоне предместий, каждое слово которого источало аромат гниющего трупа дохлой собаки.

В универмаге рынка я с удивлением обнаружил, что телевизоров в наличие не имеется. Не только с дистанционным управлением, но и без оного тоже. Эра тотального дефицита продолжалась. Этот факт заслуживал быть занесенным в анналы памяти, и был занесен, так как при случае мог пригодиться.

Однако занесение факта в анналы к цели приобрести телевизор меня нисколько не приблизило. Несколько огорчённый я вышел из универмага, но был остановлен воровато поглядывающим по сторонам субъектом:

– Слышь, мужик, тебе что, телик нужен?

По виду субъекта я сразу определил в нём профессионального и бескомпромиссного истребителя «зелёного змия».

Провинциальная манера всеобщего «тыканья» меня никогда не умиляла, а пролетарскую бесцеремонность в отношениях между людьми я всегда решительно осуждал. Но тип, возможно, мог помочь в приобретении нужного мне предмета, и я приступил к его обработке по давно апробированной схеме:

– А с чего это вы, милейший, решили, что я мужик? – глаза субъекта от этого вопроса несколько округлились, и он автоматически опустил взгляд на то место моих штанов, под которым крылось основное свидетельство принадлежности к мужскому полу.

Не давая ему опомниться, я продолжал процесс перевоспитания:

– У моего дедушки было больше двадцати тысяч душ крепостных и титул князя. Поэтому, я как лицо дворянского звания никак не могу быть мужиком, – глаза субъекта взметнулись на моё лицо и удивлённо на меня уставились. Потомка благородного рода он, очевидно, видел в своей жизни впервые. Обычно быдло от подобных пассажей надолго впадает в ступор и субъекту следовало немного помочь:

– Так что вы, милейший, говорили о телевизоре?

Этот экземпляр оказался довольно слабеньким, поэтому прошло несколько долгих секунд, прежде чем в его глазах засветилась искорка понимания: