Дмитрий Базанов - Радуга в пустыне

Бросив сумку, прикрывая лицо одной рукой в толстой рукавице, другой он нащупал в кармане термокостюма защитную полумаску, кое-как приспособил ее к застежкам-липучкам капюшона и, не решаясь еще дышать полной грудью, огляделся.

Метель подняла свой занавес так же быстро, как опустила полчаса назад; на очистившемся небе не было ни облачка. От узкого бетонного перрона вдаль, на сколько хватало глаз, убегала все та же пустыня, теперь бело-желтая, густо приправленная снегом. Далекие горы снова были хорошо видны, свет восходящего солнца резко вычерчивал все морщины и складки на их древней, миллиарды лет назад окаменевшей шкуре. Вокруг не было ни души.

Поезд, на котором Чиж прибыл в этот негостеприимный край, остановился на дальнем от станции пути, где-то на самой окраине железнодорожного узла, и он долго блуждал в лабиринте неподвижных составов, пока не отыскал затерянное среди этих тяжело отдыхавших стальных чудовищ небольшое двухэтажное здание, собранное из неокрашенных бетонных блоков, с крохотной выцветшей табличкой «Лета —пассажирская».

Здесь, впрочем, было пустынно: не было никого ни в крохотном зале ожидания, ни в кабинках касс. Во всем здании отсутствовали отопление и электричество – всюду искрился иней, а света низко стоящего солнца, проникавшего сквозь изукрашенные морозом окна, едва хватало, чтобы разогнать по углам густые сумерки.

Чиж поднялся на второй этаж, где располагались кабинеты станционного начальства. Здесь царил полнейший беспорядок, как будто некогда работавшие здесь люди покидали здание в страшной спешке. Двери кабинетов были распахнуты настежь, по полу разбросаны бумаги с графиками движения поездов. Поразительная, полная и, видимо, очень давняя тишина давила, от нее делалось жутко.

Молодой человек заглянул во все комнаты второго этажа. Везде был одно и то же: тишина и мороз. Мороз и тишина.

Чиж присел на ставший от холода твердым, как доска, диван в самом большом кабинете, принадлежавшем, видимо, начальнику станции. Надо было решать, что делать дальше – короткий день уже шел к концу, и ночевать в этом ледяном гроте ему вовсе не улыбалось.

Внезапно искрящийся инеем хрусталь тишины разбил резкий звук телефонного звонка, ударивший Чижа по барабанным перепонкам, даже сквозь толстый капюшон термокостюма, как кнутом – то ожил массивный черный аппарат на столе, остававшийся незамеченным за толстой кипой смерзшихся бумаг.

Вскочив и сбросив капюшон с головы (открытую кожу тут же обожгло морозом), Чиж сорвал трубку.

– Алло!

– Алло! Алло! – Послышался хриплый мужской голос. – Стан… Станция?

Человек на том конце провода тяжело и часто дышал.

– Это… Это не станция. То есть станция… То есть…

– Станция! – Неизвестный повысил голос почти до крика. – Станция! Подать немедленно семь пассажирских вагонов! Семь! Пассажирских! Поняли меня? Немедленно!

– Да не могу я! – Чиж теперь тоже почти кричал. – Не могу! Я не станция! Я Чиж! Инженер Чиж! Прибыл только сегодня. Вы понимаете меня?..

Некоторое время в трубке слышалось только тяжелое хриплое дыхание.

– Инженер Чиж? Да… Понимаю… Вас ведь не встретили? Сейчас… Сейчас пришлю за вами машину. Обо… Обождите.

– Слушайте, что у вас случилось? Я на станции, но тут никого нет, и отопление выключено… Алло!

Но неведомый собеседник уже повесил трубку.

Чиж некоторое время неподвижно стоял, тупо уставясь на покрытый инеем черный телефон, в надежде, что тот зазвонит снова, и что-то прояснится, что-то встанет на свои места.

Звонок незнакомца в давно мертвое здание почему-то вызвал у него смутное, но крайне неприятное, как зубная боль, чувство беспокойства.

От размышлений Чижа отвлек рев мощного двигателя. По почти угасшим уже, превратившимся из роскошных полотен мороза-живописца в серые прямоугольники окнам скользнул свет фар…

…Чиж залез в кабину грузовика и захлопнул дверь.

– Здорово! – Могучий детина в мятой рубахе с распахнутым воротом протянул ему руку. – Ты, значит, Чиж? А я – Натан.

В кабине было очень жарко, видимо обогреватель работал на полную мощность, и одетый в термокостюм поверх теплого комбинезона Чиж мгновенно покрылся потом.

– Сейчас свезем тебя в город, тут всей езды пятнадцать минут. – Говорил ему Натан, направляя махину грузовика между замершими стальными гусеницами составов. – А на станцию ты зря полез, нечего там делать, нет там никого давным-давно, а может, никогда и не было даже…