Stepart - Другая сторона озера

От еды и спиртного по телу быстро разлилось тепло, а на душе полегчало. Разговор начался сам собой. Сначала говорили про дорогу и про то, какая жизнь сейчас в Москве. Согласились, что Жириновский опять был прав, а нынешняя власть не имеет никакого плана.

К середине графина забыли про политику и перешли к насущному. Я поведал о том, что устал от жизни между пробками и офисом, и целый год ничем конкретным не занимаюсь, разве что недавно откопал начатый в юности роман и стал его дописывать, а Димыч рассказал, что уже давно не ездил в Москву. И что ему повезло, что рядом – охотничьи угодья, где товарищ чиновник и администрация часто охотятся, и ему неплохо перепадает за то, что он держит в порядке охотничий домик, куда мы завтра и направимся. А теперь еще и новое дело с землей, за которой он присматривает, для чего у него есть квадроцикл и новый снегоход, не считая собственной лодки с новым «тохатсу».

Не до конца понимая, насколько Димыч в курсе дел, я осторожно поинтересовался:

– А не боишься, что после всех этих дел тут все изменится?

Димыч парировал не задумываясь, будто ожидая моего вопроса:

– Не думаю, что тут когда-нибудь что-то сильно изменится. Не менялось при царях, при коммунистах и в 90-е, и сейчас не меняется. Нет, ну свет появился, да, ну колхоз и телевизоры, да. Колхозы потом развалились, и народ поразъехался, да. Ну а так-то, по сути, все то же. Место не изменилось. Мне кажется, даже когда людей не станет, тут все останется прежним.

– А то, что вы говорите, разве не изменения? Это же те самые изменения, о которых я и говорю.

– На ты, ага?

– Ага.

– Так я об изменениях другого порядка. О тех, что, правда, что-то меняют.

– Это метеорит, что ли, должен упасть? Такие изменения?

– А метеорит, мне кажется, тоже ничего не изменит. Вон упал же недавно в Челябинске, и что? Там что-то поменялось?

Я пожал плечами и кивнул.

– Он там, скорее, взорвался. Так, вспышка и немного разрушений.

Димыч ответил, задумчиво улыбаясь:

– Ну а был бы даже большой взрыв. Ну порушило бы посильней, ну людей бы прибило. А ничего бы особо не изменилось.

– То есть ты думаешь, что ничего нигде не меняется никогда? Это же бред.

– Я про то, что меняется, но только внешне. Люди на время производят видимость изменения, а потом все возвращается на свои места. Даже война меняет что-то временно.

Я развел руками.

– С такой позиции, да, остаются только глобальные изменения и метеориты, как те, что убили динозавров, или ледниковый период, или вообще, когда Гондвана развалилась.

Хозяин налил еще по одной и поморщился:

– Не думаю, что в этот бред можно верить.

Я оторопел, моя рука со стопкой замерла на полпути ко рту:

– Как это не было? В смысле, как это бред? Это же общеизвестные вещи.

– Общеизвестные вещи? – произнес как вопрос мое утверждение Димыч. – По мне, так это ерунда! – добавил он уже слегка захмелевшим тоном.

– И человек не от обезьяны, наверное? – улыбаясь, спросил я и выпил таки стопку.

Димыч ответил не задумываясь:

– Ага, вообще сущий бред.

Я ощутил некоторое беспокойство за адекватность собеседника. Но все же рассудил, что это у него юмор такой. И мне он даже казался смешным, но слишком уж тогда Димыч хорошо играл.

Машинально, как со мной бывает в моменты заинтересованности или возбуждения, я залез в карман и нащупал пачку сигарет:

– Покурим?

– Пойдем на крыльцо, я с тобой постою. Стараюсь не курить. Ну только если уж переберу, тогда да.

Мы вышли на крыльцо, и некоторое время молчали. Холодный воздух и тишина успокаивали и умиротворяли. Я выпускал дым в фонарь над головой и удивлялся тому, как мне сейчас спокойно. Меня ничуть не беспокоили простецкие условия в доме, и то, что я фактически не знал своего собеседника, не делало наш разговор менее интересным. Мне нравился этот вечер, уже ночь.

Димыч смотрел в темноту в стороне леса.

– Димыч, а ты, может, верующий? Тогда понятно твое предубеждение к науке.

– В смысле церковь? Да нет. Ну как, я с уважением отношусь и к тем, кто в церковные дела верит, и к тем, кто в Дарвина верит – для меня они одинаковы. Все верят, во что им нравится. Пусть себе верят в Бога, или в партию, или в Дарвина. Какая разница.

Усмехнувшись, я продолжил:

– Хорошо, с обезьяной и человеком, может, есть какие-то еще пробелы. Но в то, что динозавры были, веришь?

– Ты про то, что была эпоха динозавров, или про то, что динозавры реально существовали?

А Димыч, видимо, был не так прост, как мне сначала показалось. Это не от незнания, а от каких-то тараканов он так задвигает.