Stepart - Другая сторона озера

Я добродушно улыбнулся:

– Не бери в голову. Все замечательно. Там у меня намечена серьезная и длительная работа с чиновниками. Очень прибыльное и интересное дело. Не хочу распространяться, сам понимаешь.

Я опять соврал, хотя немного правды в моих словах присутствовало. Но не буду же я объяснять Борису, что уже второй год вынашиваю план по получению быстрой выгоды, чтобы покинуть этот чертов город и оборвать все опостылевшие связи. Не стану говорить и о том, что уже давно для себя я решил уехать на острова в Тихом океане, вести там свой небольшой бизнес и просто радоваться жизни, коль скоро у меня нет семьи или тех, кто был бы мне дорог. Он не поймет, что наше удачное дело и моя основная работа давно меня не удовлетворяют. Да, есть деньги, но я не понимаю, на что их тратить. Не скупать же не нужное мне барахло. Даже путешествия с возрастом стали утомлять. Он не поймет и не разделит моего желания уединиться и читать книги, смотреть кино, слушать музыку и кататься на серфе, говорить с кем-то за барной стойкой о погоде и волне. Он никогда не поймет этого.

Несмотря на это, я испытывал самые теплые чувства к другу. Сколько раз вот так мы сидели с ним за столом и обсуждали дела или какую-то ерунду. Но сейчас все было по-другому. Сейчас меня раздражал и этот ресторан, и его посетители, а говорить с Борисом в общем-то мне было не о чем. Я отогнал от себя все эти размышления и просто похлопал друга по плечу. С его лица уже исчезли тревога и разочарование.

– Чего же сразу не сказал? Это другое дело. Тогда все понятно. Такие дела надо молча делать. Молодец, Саша! – взбодрился Борис, услышав про работу с чиновниками.

Борис очень уважал серьезные дела, особенно если они были хоть как-то связаны с чиновниками. Не желая того, я разом поднялся в глазах друга на ступеньку, а то и на две, выше по социальной лестнице. И заслужил еще большее уважение, чем он испытывал ко мне прежде.

Дальнейший разговор сложился куда проще. Борис все понял и ему было спокойно. Он пил виски, а я хорошенько поел на дорогу. Борис много шутил и рассказывал про семью, а я смотрел на карту в телефоне.

Когда друг изрядно захмелел, а я был сыт, мне пришлось вернуть его на землю и напомнить, что мне пора в дорогу. Борис тут же закивал, полез в розовый бумажный пакет с лейблом одного известного бутика, стоящий на соседнем стуле, и извлек оттуда два увесистых брикета, завернутых в черную пленку.

Прощались, по-доброму обнявшись. Растрогавшись Борис даже чмокнул меня в щеку и почему-то шепотом пожелал мне удачи в новых делах.

Я отвез деньги в банк и наконец направился к трассе.

Из-за недосыпа пробка далась очень тяжело. Несколько раз я пожалел, что не взял с собой кофе. Терять время на заправке, где его можно было выпить, я не хотел, поскольку бак был практически под завязку.

Пробку я миновал уже в полной темноте, а когда, наконец, получилось встать на крейсерскую скорость, освещенная часть трассы закончилась, и повалили крупные хлопья снега. В свете фар снежинки вытягивались в сотни линий, устремляющихся в лобовое стекло. Я будто собирался совершить скачок в гиперпространство. Это мельтешение белых линий сильно отвлекало и в тоже время вводило в легкое забытье. Сонливость и усталость наваливались и отступали под натиском необъяснимого беспокойства. Ехать в таком состоянии было опасно, и как только вдалеке, на обочине, сквозь снег стали просвечивать огни большой заправки, я перестроился в правый ряд, чтобы не пропустить съезд.

Припарковав пикап у бензоколонки, я вылез из машины и поежился от неприятного сырого ветра, наполненного липким снегом. Под ногами зачавкала черная жижа. Из здания заправки мне навстречу вышел молодой парень и спросил, сколько залить топлива. Обогнув его, я буркнул, чтобы лил до полного, и заскочил в помещение, скрываясь от промозглости улицы. Внутри обнаружил пару стеллажей с разной несъедобной дрянью на них и несколько столов, где эту дрянь можно было наспех употребить. Также на стойке у кассы имелась кофемашина. Заведовала всем этим полная и усталая женщина.

Напиток, называемый кофе, оказался горьким и невкусным. Бодрил лишь его запах. Я устроился на неудобном стуле за столиком у окна и стал цедить отвратительное пойло, наблюдая за парнем-заправщиком. Он, в свою очередь, изучал мой пикап, пока шла заправка. Кассирша прибавила громкость радио, и по кафе разнесся монотонный голос какого-то британского, судя по акценту, певца.