Stepart - Другая сторона озера

– Ну, если это другой мир, то сложно представить, что вам даст память о себе, – я развел руками. – Или все-таки это другое время?

– Ты на этом не зацикливайся. По мне, так это другой мир, не имеющий отношения к нашему. Про время – это теории Наташи, но тебе сейчас они ни к чему.

– Чего вы могли попробовать сделать, ума не приложу. Возможно, вы захотели узнать побольше об этом мире, но что конкретно, я не знаю.

Димыч взял графин и разлил, после чего продолжил. Казалось, собственный рассказ приводит его в возбуждение: лицо стало напряженным, а жесты резкими.

– Мне кажется, очевидно, что мы договорились найти друг друга в том мире. Постепенно мы выяснили, что находимся в одном и том же городе.

Я взял стакан.

– А я что-то сразу и не понял, что вы не вместе там оказываетесь.

Димыч кивнул.

– Моя вина, не пояснил. В общем, на то, чтобы дойти до момента, пока мы смогли вспомнить себя, у нас ушло почти два года и несколько десятков погружений в тот мир. И вот только недавно мы научились находить друг друга.

Я нервно усмехнулся:

– Как-то долго вы соображали.

– Ну, извините. Это только кажется, что все так просто. Но я же говорю, мы даже не могли понять, что мы – это не мы. Да и в любой момент, как ослабевает фиксация внимания, сразу же перестаешь себя осознавать. И опять становишься статистом. Да и вспоминаешь часто не все, а только части. Только то, что вознамерился вспомнить.

– А как же я тогда это все освою? Я же не был там. У меня тоже два года уйдет?

Димыч поднял стакан. Все чокнулись. Выпили. Димыч закусил салом с хлебом и продолжил:

– Не бойся. Если ты не деревянный, то все будет намного быстрей. У нас есть козырь.

Он посмотрел на сестру.

– Наташа! Она освоилась в этом мире как никто и научилась приводить нас в сознание, так сказать. Наташа и сама не очень понимает, как у нее это выходит. Она просто говорит нам, что делать, и обычно все срабатывает. Так что у тебя дело за малым. Осознай, что ты – не ты, и тогда сценарий как бы замрет. Ты сможешь писать его под себя. Ну, точнее, все вокруг будет идти по сценарию, а вот свою роль ты станешь писать сам.

Плита начала издавать какой-то потрескивающий звук, а искры забегали чаще.

Все уставились на каменную глыбу. Наташа встала и скомандовала:

– Все, контора, нет времени на дальнейшую болтовню. Одеваемся и в путь.

Все встали, кроме меня, и, на ходу снимая верхнюю одежду, направились к вешалкам возле лестницы, которые я сначала и не заметил. Наташа сказала, чтобы я присоединялся, и что для меня тоже найдется комплект.

Через несколько минут мы уже были переодеты в одежду одинакового покроя. Наташа пояснила, что она помогает настроиться на совместный переход. Это были простые рубашки и штаны из хлопка черного цвета. Одежда оказалась мне маловата, но не критично. Из одного отделения шкафа, возле вешалок, Вадим извлек что-то наподобие походных ковриков, только сделаны они были не из резины, а из чего-то наподобие плотной ткани. И толще обычных, сантиметров пять. Он вытащил их одной охапкой и оттащил к круглой плите, после чего ловко разложил на поверхности. Потом вернулся и достал из того же ящика надувные подушки под шею, наподобие тех, что выдают в самолете. Все нацепили их на шеи и подошли к плите. Наташа первая улеглась на один из ковриков головой к центру плиты и велела мне лечь на соседний. Уже не пытаясь что-либо понять, я делал, что говорили. Когда я улегся на коврик, моя голова оказалась в паре десятков сантиметров от головы Наташи. Я слышал, как она дышит, как будто успокаивая сбившееся дыхание. Я взглянул на нее и увидел, что она смотрит на меня:

– Ищи руки, когда окажешься там. Как найдешь, считай, что осознался. Дальше я все сделаю сама. Только запомни: надо найти руки и вспомнить себя. Найди свои руки.

Мужчины заняли свои места вокруг нас и тоже стали шумно дышать. Наташа опять обратилась ко мне:

– Дыши, как мы. Слушай, как я дышу, и повторяй. Делай все более и более глубокие вдохи, пока не ощутишь толчок в спину. Как скажу «начали», ничто не должно тебя отвлекать, закрой глаза и все силы сосредоточь на дыхании. Это важно.

Я кивнул в ответ. А Наташа придвинулась ко мне и чмокнула меня в губы своими холодными алыми губами. Во мне все передернулось от неожиданности. В ушах зазвенело, а в лицо ударила кровь. Я замер и смотрел на Наташу. По ее губам я разобрал слово «начали».

Она улеглась на прежнее место и стала шумно дышать. Мое смущение привело меня в такое замешательство, что я тут же позабыл обо всем. Все, что я мог делать, чтобы унять свое смущение, это дышать, как и все остальные. И я начал повторять вдохи и выдохи в такт остальным, да с такой силой, что уже через несколько вдохов голова начала кружиться. С каждым вдохом кружение усиливалось, но мое смущение не позволяло мне остановиться. Я боялся привлечь внимание остальных и дышал, что было сил, пока в какой-то момент не ощутил сильнейший удар в спину, от которого перехватило дыхание. Я не успел даже испугаться, поскольку меня отвлекло другое. А конкретно то, что плита под нами начала поворачиваться по кругу с ужасным грохотом. Хотя это был не совсем грохот, это, скорее, было похоже на сильнейшие вибрации от того, что каменная глыба двигалась по другой каменной плите. Или это и правда был шум, но такой силы, что тряслось все вокруг. В сознании все поплыло, открыть глаза не получалось. Появилось жуткое ощущение рывка в сторону. Я подумал, что упал с плиты. Еще раз попробовал открыть глаза, в этот раз получилось.