Андрей Акимов - Пристанище

– Все никак не могу взять в толк, тебе-то это зачем? Если меня схватят здесь, у тебя тоже могут быть проблемы.

– Солдаты редко ходят через наш поселок, – ответил старик. – Они обычно переходят Рион дальше на западе по большому мосту, по переправе, где река всего в сотню шагов в ширину.

Крис вспомнил, что действительно переправлялся в составе своего взвода по в том месте, о котором говорил Ларри.

– Что же до моей выгоды, так все очень просто, – продолжал старик. – Я уже стар и далеко не так прыток и силен, как в былые годы. Многие занятия даются мне с большим трудом, а некоторые и вовсе стали не под силу. А ты, если бы остался на какое-то время, и привел бы свои мысли и намерения в порядок, и мне бы помог подготовиться к зиме. Ну, так что?

– А большой ли у вас поселок? – подумав, спросил Крис.

– А вот тут ты верно рассудил, – кивнул старик. – Поселок маленький, все, кто тут живет, в основном хорошо друг друга знают. Но мы будем говорить, что ты мой племянник из, скажем, Литонии. Эта империя не ввязана в войну, а значит и ты не причем. Ничего такого нет в том, что ты приехал ко мне погостить. Ко многим здесь когда-то приезжают родственники, и никто не допрашивает их с особым пристрастием. Разве что Сида, владелица центрального трактира, эта может докучать с расспросами. Но ты просто держись подальше от нее, и все будет в порядке.

Глаза Кристофера округлились до размеров серебряных червонцев. Старик настолько лихо расписал ему схему укрывательства, словно тщательно планировал ее ближайшие несколько месяцев. Его изумление прервалось стуком в калитку. Из-за забора послышался неприятный, ехидный мужской голос:

– Хилсон! Хилсо-о-он!

– Чего тебе, Флинксон? – устало вздохнув, громко спросил Ларри.

– Открывай, открывай! Есть к тебе дело. Дельце к тебе есть, – протянул голос, показавшийся Крису еще противнее.

Старик направился к калитке и отворил ее. Во двор ввалился худощавый мужчина лет сорока, одетый в темный длинный плащ. Его плечи сильно сутулились, и он беспрестанно притопывал на месте, потирая руки друг о друга. Черные волосы длиной до подбородка свисали с его головы неопрятными локонами. Замутненные, суженные глаза, близко посаженные к крючковатому носу, пробежались по ленте подвешенной рыбы, затем по всему двору и остановились на Кристофере.

– Охо-хо-о-хо-хошеньки! А кто это у тебя в гостях? – поинтересовался Флинксон, пристально осмотрев закутавшегося в одеяло парня.

– Ко мне приехал погостить племянник. Но это, если честно, не твое дело. Ты чего пришел?

– Зачем Флинксон Лиз пришел к Ларри Хилсону? Ну, зачем же я могу прийти? За чем же, как ни за твоей изумительной рыбешенькой! – Флинксон почтительно обвел рукой рыбью гирлянду и расплылся в кривой неприятной улыбке.

– Сегодня же ее праздник, забыл?

– А вот и пусть празднует! Пусть празднует рыбчонка моя! – он сделал многозначительную паузу, сощурился и произнес по слогам: – Но толь-ко у ме-ня в же-лу-до-чке!

Флинксон ехидно засмеялся над своей дешевой клоунадой, а пожилой рыбак многозначительно посмотрел на Мола, намекая на помутненный рассудок посетителя.

– Платить чем будешь? – оборвал Ларри смех Флинксона.

– Вот в этом-то вся и прелесть, мой дорогой друг! В этом-то вся и прелесть! Давай поступим, как истинно деловые люди! Как водится, у нас тобой порою. Что скажешь?

Хилсон несколько секунд недоверчиво вглядывался в хитрые маленькие глаза Флинксона, и затем протянул в ответ:

– Хорошо, заметано. Сколько тебе?

– Давай десять. Нет, пятнадцать, пятнадцать давай!

– А дней сколько?

– Два дня. Два денька. Два денечка. Договорились?

– Договорились. Только не забудь опять, как тогда, – предостерег Ларри.

– Как можно? Как можно! – Флинксон изобразил всю деловитость, какую смог.

– У меня – свидетель, – Хилсон кивнул в сторону Кристофера, который нисколько не понимал в чем суть заключенной ими договоренности.

– Свидетель – благодетель! – срифмовал странный собеседник.

Ларри махнул на него рукой и принялся отцеплять с веревки рыбу. Набрав нужное количество, он свалил ее в мешок, который уже держал раскрытым переминающийся с ноги на ногу сутулый мужчина.