Андрей Акимов - Пристанище

– Ох уж этот ее сынок! – прокомментировал Ларри тоже заметивший этот эпизод. – Неуправляемый! Сама виновата. Избаловала.

– Отца не хватает, – добавил Крис.

– Ремня ему просто не хватает! – подытожил Хилсон. – Учился бы лучше шел, а то ведь вырастет, как все мы тут, неучем.

– В смысле? – не понял Кристофер.

– Что, в смысле? Не учили здесь никого и никогда ни грамоте, ни счету! Вот в чем смысл. Эти, – он кивнул в сторону стойки, – хоть арифметике научились, а читают с трудом. А те, кому учет вести нечему, и не стремятся к грамоте, а пожитки свои измеряют кучками да горстями.

– А детей кто тогда обучает?

– Да есть тут одна. Недавно приехала. Где же, – Хилсон повертел головой по сторонам и даже чуть привстал, чтобы посмотреть над головами. – А, вон она, прямо у камина в зеленом платье.

Кристофер посмотрел на особу, на которую акцентировал его внимание Ларри. Это была пожилая чуть располневшая женщина. Седеющие волосы ее были собраны пучком на макушке, а большие круглые очки придавали морщинистому лицу комичности, увеличивая ее глаза.

– Говорит, что ее прислали сюда неспроста, а в рамках какой-то специальной программы по образованию, – пояснил старый рыбак. – Но простые работяги, живущие здесь, считают, что все это глупости, лишняя трата времени для их отпрысков, которые и безо всякой грамоты смогут вполне нормально копать землю в огороде и выращивать живность. Не многие отдали ей на обучение детей.

– Понятно. А ты обучался грамоте? – спросил Хилсона Мол.

– Я простой рыбак, – только ответил Ларри.

– У нас в Карбии каждый ребенок обязан обучиться в школе, – кивая в пустоту, сказал Кристофер. – Учение – дорога в жизнь.

– А у нас здесь каждый сам решает, кто и что должен делать, – вздохнув, ответил старик. – И каждый сам прокладывает свою дорогу.

– Дорогие друзья! – громкий и звонкий голос разнесся по уютному помещению, приглушив нескончаемый гул. Сида Леери стояла посередине между двумя столами у их изголовий. – Сегодня мы с вами, как и всегда, собрались чтобы отпраздновать этот замечательный день. День Танцующей Рыбы – верный предвестник приближающегося праздника Межсезонья. В преддверии большого праздника мы просто обязаны отметить этот маленький. Рыба сегодня главенствует! Мне даже шепнули, что несколько проворных окуньков чуть не изловили сегодня самого Ларри Хилсона!

Негромкие смешки пробежали по залу, а старый рыбак, сидящий рядом с Кристофером, натянуто улыбнулся.

– Что же, сегодня благодаря стараниям господина Бо мы имеем с вами на наших столах этих прекрасных, сдобных и душистых червячков.

Взгляды большинства на секунды устремились на Штэфана, который занимал как минимум два сидячих места на лавке. Он кивнул с самодовольной улыбкой в подтверждение слов Сиды.

– А благодаря господину Сонди Шэру, все мы сегодня будем веселиться до утра, ибо он привез для нас из Ларианы несколько бочек великолепнейшего пива!

Реакцией на задорные слова владелицы трактира были дружные одобрительные реплики и возгласы. Стоящий все это время за стойкой человек в дорогом костюме подошел к Сиде и коротко покивал в ответ на благодарности от ближайших сидящих за столами жителей поселка. Высокий и широкоплечий, коротко стриженный, черноволосый мужчина обладал статным видом. Его квадратное лицо даже в улыбке внушало какое-то давление. Он поднял руку, призывая всех ко вниманию:

– Друзья! Сегодня мы с вами попробуем пиво элитного сорта.

– Друзья, – еле слышно передразнил Шэра Хилсон, когда дружные восторженные крики и улюлюканья возобновились. – Когда это он тут водил с кем-то дружбу?

– Сварено оно было в далеком ларианском городке Бавре. Многие знают, что этот городок хоть и не велик, но славится именно своими пивоварнями, которые извечно задают друг другу стандарты качества.

Некоторые понимающе покивали, несколько человек вслух подтвердили прозвучавшую информацию. Шэр продолжил:

Нам с вами вряд ли когда-то светит побывать там, в силу разных причин, – он коротко откашлялся, – но вот возможность отведать их хваленого варева я решил вам подарить прямо сегодня.

Вспышка одобрительного гула подчеркнула торжественность его интонации и высокопарность намерений.